Иван Московский. Первые шаги

И вот, выстроившись развернутым строем, пикинеры со стрелками двинулись вперед. Под барабанный бой и завывания волынки[72]. На флангах вновь встали всадники – по сотне с каждой стороны, плюс третья сотня в тылу, в резерве. Артиллеристы же тянули на лямках свои орудия[73], держась фланговых зазоров между пехотой и кавалерией. Иными словами – княжич решил оставить прежний строй, дабы психологический эффект для его солдат был как можно более сильный.

Александр Васильевич, когда увидел, что эти «пешцы» не только не боятся конного войска, но и уверенно двинулись на него, ошалел. И как пошли! Нога в ногу.

– Это чего это? – не менее озадаченно спросил кто-то, стоящий подле князя Чарторыйского. Факт нападения пехоты в открытом поле на конное войско просто не укладывался у местных в голове.

– А хорошо идут! – воскликнул кто-то еще. – Смотри-ка – ровнехонько как!

– И копья у них какие!

И на этой реплике Александр Васильевич решился. Отступить перед «пешцами» – значит испортить себе репутацию самым безнадежным образом. Засмеют. Потом не отмоешься. Копья сильно смущали, но он был уверен – эти «ряженые селяне» не устоят и еще до сшибки бросятся в рассыпную.

Где-то на краю сознания, конечно, зашевелились мысли об их удивительной самоуверенности и отсутствии новгородцев, которых, видимо, побили. Но Чарторыйский отбросил их в сторону, резонно рассудив, что такого количества всадников, что вон там в отдалении лежало, с одних лишь новгородцев получиться не могло. Слишком много. А значит, княжич побил новгородцев своей конницей. Часть пала, часть отправилась преследовать бегущее войско, а часть – вот она, перед литовцами «красуется» возле своих пешцев. Смех, да и только…

– Стой! – раздался командный окрик, и московская пехота замерла, когда литовская кавалерия приблизилась к ней шагов на триста.

– Готовься! – крикнул командир стрелков, наблюдая за тем, как конница противника стремительно приближается. – Полки отворяй! – чуть погодя крикнул он, с трудом сдерживая волнение в голосе. – Правь! – снова выждав, просипел он внезапно осипшим голосом. Выдержка давалась ему очень непросто. Вон как близко всадники уже приблизились. И наконец он истошно заорал: – Бей!

И фронт пехоты окутался дымами от относительно слитного залпа пищалей. Шагов с семидесяти. А следом ударили орудия крупной картечью.

Взмах флажком. И фланговые сотни, пришпорив коней, рванули вперед. Места для разгона почти не оставалось. Но строй литвинов перед ними немало расчистила картечь. Так что это было не так уж и важно.

Пикинеры тем временем заняли жесткую оборонительную позицию, приготовившись принимать на свои пики всадников противника. А стрелки лихорадочно перезаряжали пищали. Второго залпа перед ударом они дать не смогли бы, но мало ли?

Суетились и артиллеристы, спеша изготовить свои тюфяки к выстрелу. Действуя уже намного увереннее.

Сначала банник нужно макнуть в ведро с водой. Стряхнуть. И влажный сунуть в ствол, пройдясь по нему до казенной части. Да с пристуком, чтобы всякие тлеющие остатки потушить. Ствол после выстрела горячий. Так что вся влага испарялась практически сразу с извлечением банника.

После такой подготовки, не медля ни секунды, внутрь загоняли картуз, в котором воедино были увязаны и пороховой заряд, и картечь. Не шелковый – обычная холстина. Оттого банник и требовался, ибо сгорала такая ткань не полностью. Дальше уже первый номер, перевернув банник другим концом – прибойником, просовывал и прибивал выстрел к казенной части. А третий номер специальным шилом прокалывал ткань под запальным отверстием и подсыпал туда немного затравочного пороха из пороховницы.

Готово. Орудие заряжено. На все про все ушло примерно четверть минуты. Быстро. Очень быстро. По меркам XV века так и вообще мгновенно. Но артиллеристам Вани было куда стремиться. Канониры Густава II Адольфа в 30-е годы XVII века с теми же приемами давали по шесть выстрелов в минуту!

Бах! Бах! – раскатисто ударили орудия, когда противник был уже совсем близко. Если бы не было первого залпа, подкрепленного ударом двух сотен пищалей, то и не успели бы перезарядиться. Самую малость бы не успели. Что коннице эти семьдесят шагов? Десять-одиннадцать секунд бега. Но тут сработал психологический фактор – и лошади, не приученные к огненному бою, и всадники испугались. Темп сближения снизился. Да и завал кое-где образовался. В общем – второй залп орудий пришелся по противнику, когда тот был уже в десяти-пятнадцати шагах. В упор, считай.

И сразу после выстрелов артиллеристы чуть ли не рыбкой нырнули за пехоту. Стараясь уйти с траектории движения всадников и коней без всадников. А орудия? Леший с ними. Авось не сломают. Во всяком случае, обученные и обстрелянные артиллеристы были важнее, по мнению княжича, который и приказал им так поступать.

Удар. Треск пик. Дикое ржание лошадей. Крики мужчин.