Иван Шуйский

В связи с этим возникает одна неприятная коллизия. В 2004 гг. вышла книга А.А. Хорошкевич «Россия в системе международных отношений середины XVI века ». Анна Леонидовна — весьма известный и опытный исследователь, однако ярко выраженная либеральная общественная позиция в данном случае сослужила ей дурную службу. В ряде случаев эта позиция заметно снижала научный уровень монографии. Так, на странице 327 А.Л. Хорошкевич сообщает, что по подсчетам современных ученых население Полоцка составляло около 10 ООО человек. А на странице 329 (!) безо всякого комментария некритически приводит в пересказе белорусского историка Г. Сагановича данные одного из пропагандистских «летучихлистков» о «резнегорожан»,особенно «женщин, девушек и детей», жертвами которой стали 20 ООО человек. Далее А.А. Хорошкевич так же некритично приводит данные итальянских и немецких источников об уничтожении 50 и даже 60 тысяч полочан русскими ратниками. Уважаемая исследовательница не обращает внимание на чудовищное несоответствие цифровых данных, пусть они и приводятся на соседних страницах. Она даже не задумывается об уровне достоверности источников, с которыми работает. Это оставляет тяжелое впечатление.

Возвращаясь от жестокостей в завоеванном городе к казням, произведенным по приказу Ивана IV, следует подчеркнуть: казни имели место, но не были массовыми. Не в них и даже не в разнузданном поведении служилых татар, губивших католическое духовенство, заключалась главная трагедия полочан.

Гораздо печальнее на судьбах горожан сказалось другое: многих из них подвергли ограблению и депортации из родных мест в центральные районы Московского государства.

Московские войска захватили в Полоцке богатую добычу. В этом сходятся все источники. Виленский «летучий листок», в частности, сообщает: «Взят был... большой город Полоцк с большими сокровищами в деньгах, серебре, золоте и товарах ». Приписка к Псковскому летописному своду 1567 г. не менее красноречива: «А имения их (т.е. С. Довойны и А. Шишки. —Д.В.) и казны королевскиа и паньскиа, и гостины злата и серебра много на великого князя взяли». Часть захваченных богатств Иван IV отдал «бояром и воеводам», велев оставить для себя «наряд (20 пушек)... и казну королевскую»220. У горожан ценное имущество отобрали и оставили его лишь полякам. К ротмистрам и солдатам польского гарнизона, а также немецким наемникам царь отнесся милостиво. Ротмистры получили в дар собольи шубы, покрытые парчой. Старший из них, А. Верхлинский, был впоследствии обвинен воеводой Стажеховским в получении подарков от неприятеля, но сумел оправдаться. 500 солдат были с имуществом и оружием отпущены восвояси в начале 20-х чисел февраля. Более того, им выдали охранную грамоту, где, кстати говоря, Иван IV именует себя, кроме всего прочего, «великим князем полоцким ». На 20 верст от Полоцка их провожали трое «голов»: П. Щепин, В. Бутурлин и Ф. Салтыков221.

Виленский воеводич Ян Глебович, Арсений Шишка, Станислав Довойна и его жена, а также полоцкая шляхта отправились днем ранее в Москву под охраной222.