Иван Васильевич Мушкетов (1850-1902)

По прибытии в Петербург Г. Д. Романовский, принятый К. П. Кауфманом, представил ему дополнительный рапорт {19} с прогнозом месторождений каменного угля в Туркестане, приложив к нему геологический разрез с указанием предполагаемых мест неглубокого залегания угленосных толщ юрского возраста, которые он рекомендовал вскрыть буровыми скважинами, в районе Ташкента, Чимкента и к востоку от них.

К. П. Кауфман предложил Г. Д. Романовскому, оставив кафедру в Горном институте, продолжить геологические исследования в Туркестанском крае в течение четырех лет, тот согласился, оговорив ряд условий, одним из которых было прикомандированйе на время разведок в помощь ему инженера Мушкетова или другого, исполняющего ту же должность.

В соответствии со своими воззрениями на распространение угленосных отложений в Сырдарьинской области Г. Д. Романовский рекомендовал пробурить в ближайшие годы по крайней мере 8 буровых скважин глубиной около 100 м, что по тем временам было довольно сложным и дорогостоящим (расходы на одну скважину до 8000 руб.) предприятием, а значит, требовало тщательного обоснования заложения каждой из них. И тут серьезные сомнения в правильности доводов Г. Д. Романовского о распространении угленосных отложений в Сырдарьинской низменности, а следовательно, и в обосновании рекомендуемых им буровых работ, внесли исследования И. В. Мушкетова, проведенные им осенью, уже после отъезда Г. Д. Романовского в Петербург.

Из Ташкента И. В. Мушкетов выехал 2 октября в направлении долины Келеса и Бадамских гор. Несмотря на плохую погоду (9 октября наступили заморозки, перемежавшиеся днями с дождем и снегом) и полученную травму (19 октября под ним упала лошадь, подмяв его под себя), ему удалось собрать большой новый материал и проверить ряд прежних наблюдений. 30 октября он возвратился в Ташкент. «Как я обрадовался, — читаем в его дневнике,{20}

— что у меня окончены путешествия на нынешний год и что теперь. . . могу читать и писать сколько мне угодно. . .». В завершенном виде отчет о проделанной им в октябре работе был представлен К. В. Гилеву уже 6 декабря 1874 г. Тот, внимательно ознакомившись с ним, направил его генералу Г. А. Колпаковскому со своим рапортом, {21} подчеркивая в нем, что «при своем значении самостоятельного серьезного геологического труда исследования г. Мушкетова. . . прибавляют новые данные к тем, которые служили г. Романовскому для заключения о возможности открыть буровыми скважинами каменный уголь верстах в 25 на северо-запад от г. Ташкента».

На этом рапорте Г. А. Колпаковский наложил резолюцию: «Отчет читал и поручаю иметь его в виду для включения в годовой отчет об управлении генерал-губернаторством для доклада по возвращении из Петербурга его Высокопревосходительству господину главному начальнику края». {22}

Из этих документов видно, что уже первый краткий отчет И. В. Мушкетова о его работах в Туркестане в 1874 г. произвел весьма положительное впечатление как на К. В. Гилева, так и на Г. А. Колпаковского.

Он свидетельствовал о больших его познаниях в различных отраслях геологии (минералогии, петрографии, палеонтологии, полевой геологии и др.), умении наблюдать и обобщать разрозненные факты; строго отделять доказанные положения от гипотетических, критически относиться к взглядам и доводам других исследователей. В частности, в этом отчете он поставил под сомнение весьма важные выводы Г. Д. Романовского о продолжении угленосных отложений юрского возраста, установленных в горах, в Сырдарьинскую низменность, к ним прилегающую.

Осмотр многочисленных выходов горных пород в бассейне р. Келеса показал, что писал И. А. Мушкетов,{23} что ниже известняков третичного возраста «нигде нет выходов не только каменного угля, но даже и пород парагенетических с ним. . . Из всего этого видно, что нахождение каменного угля в этой местности на небольшой глубине более чем сомнительно. Предполагать же, что ближайшее к этой площади каменноугольное месторождение, т. е. то, какое недавно было разведываемо г. Первушиным, продолжается в долину р. Келеса, я решительно не имею никаких более или менее солидных данных, но если даже и предполагать это, основываясь почти исключительно на том, что морские образования должны занимать большое пространство, то и тогда уголь в долине Келеса лежит очень глубоко. . . глубина эта не менее 60 и 70 саж., а, может быть, и более».

Внимательно продумав доводы И. В. Мушкетова и признав их обоснованность и объективность, К. В. Гилев пришел к выводу о нецелесообразности проведения буровых разведок на каменный уголь, предлагаемых Г. Д. Романовским, о чем немедленно сообщил К. П. Кауфману, находившемуся в то время в Петербурге.