Иван Васильевич. Профессия – царь!

Басманов Алексей Данилович был в восторге. Его глаза пылали! А душа жаждала крови.

Дромоны продолжали идти вперед, словно носороги, растолкав скорлупки обезлюдевших лодок и корабликов. Ведь столь сокрушительные картечные залпы на такой дистанции буквально выкашивали экипажи с «пассажирами». Сметали их. Сдували. А те немногие счастливчики, что переживали такой удар, просто и банально прыгали в воду. Те же суденышки и лодки, что хоть и сохранили ход, но не имели даже надежды оторваться, старались выброситься на берег, хоть какой-нибудь.

Дромоны шли вперед. Да, они имели очень маленькую автономность. Они не могли действовать в отрыве от кораблей обеспечения. Но это была МОЩЬ!

Следующие три часа шло преследование.

Хороший ход дромонов не позволял всяким тихоходным стругам и лодкам от них оторваться.

Догоняли, стреляли, давили.

Тяжелые испанские мушкеты стреляли почти непрерывно. А орудия, выйдя на удачную позицию, давали кошмарной силы залп. Жуткий. Чудовищный. Особенно в связи с тем, что низкие борта не позволяли противникам толком укрыться. Да и там, где это удавалось – радости было мало. Так как восьмифунтовые пушки вполне уверенно пробивали картечью тонкую обшивку борта.

Избиение продлилось до Казани.

Там противник разделился. Часть лодок нырнула в Казанку, а часть – ушла по течению вниз. И только сейчас Басманов приказал остановиться. Его люди чрезвычайно устали. И «педальеры», и артиллеристы, и стрелки. Кто-то физически, кто-то психологически. Да и отрываться от кораблей обеспечения было бы великой глупостью. Так что, постреляв еще немного и пошумев в устье Казанки, все три дромона легли на курс к Еленаполису, блокада которого была успешно снята.

Впрочем, служба дромонов на этом не закончилась.

На их хребет, а точнее, трудовые лапки «педальеров», пришелся тяжелый труд по речной блокаде Казани. Один дромон с парой стругов постоянно дежурил возле Еленаполиса. Второй стоял недалеко от устья Казанки в той же компании. А третий, уже с тремя стругами, курсировал у слияния Камы и Волги.

Разумеется, это не позволяло полностью перекрыть речные коммуникации Казани. Однако подвоз подкреплений и ресурсов от Ногайской Орды категорически сократился, а из Хаджи-Тархана и Крыма прекратился вовсе. Сибирь же ничем серьезным помочь Казани не могла.

Кроме того, рыболовство также было пресечено, чем затруднило снабжение Казани продовольствием. Конечно, отдельные рыбаки пытались выходить на лодках или плотах. Но эти колесные чудовища быстро объяснили всем остальным, что так поступать не стоит. От них ведь было не удрать. А тяжелые испанские мушкеты были страшным аргументом, который при необходимости могли поддержать погонные восьмифунтовые пушки своей тяжелой кованой картечью…

Глава 6

1548 год – 24 июня, Тула – окрестности

Иван Васильевич сидел на своем огромном белом дестриэ и наблюдал за тем, как большая масса татар на своих мелких степных лошадках преследует полк улан.

Смотрел и думал, прокручивая общую композицию войны в голове.

Поместные войска выступили в поход, сразу как сошел снег и просох грунт. Но очень хитрым способом.

Иван Васильевич не сомневался в наличии у татар шпионов, а потому постарался сбить их с толку. В течение 1546 и 1547 годов он возводил возле Нижнего Новгорода большой полевой лагерь и накапливал в пределах местной крепости магазин, то есть военный склад с продовольствием и воинскими припасами. После чего по зиме, в январе-феврале 1548 года, уведомил поместных дворян о том, что местом сбора всего воинства станет не Москва, а Нижний Новгород, куда им и надлежало добраться самостоятельно не позднее начала июля.

Чего он этим добился? Эффекта броуновского движения. Для шпионов осознать, сколько двигалось войск по дорогам, становилось совершенно нереально. Много? Да, много. Куда? К Нижнему Новгороду. Создавалось впечатление, что для великого похода на Казань Иван Васильевич выгреб все доступные ему войска. Вообще все. Оголив гарнизоны и поместные владения по всей державе.

Этот цирк был нужен для того, чтобы во всех татарских столицах поняли – Крестовый поход начался. Да, уланы[110] и московский пехотный полк пока не выступили, находясь возле столицы. Но это погоды не делало на фоне тех масштабов воинских, впечатление о которых удавалось раздуть этим «великим переселением народов».

И вот наконец пришла весточка из Крыма. Сахиб I Герай[111] выступил. А потому Иван Васильевич сорвался с лагеря из-под Москвы и устремился ему навстречу.

Замысел лидеров степи проступил во всей своей красе. Казань засела в глухой обороне. Ногайская Орда должна была выждать, пока войска Ивана Васильевича осадят Казань, и действовать в тылу его армии. Во всяком случае, именно об этом все и говорило. Хаджи-Тархану отводилась роль речного прикрытия. А бахчисарайский сиделец должен был ударить по беззащитным землям Руси, дабы не только от души там все пожечь и пограбить, вынуждая снять осаду и московские развернуть войска против него.

Просто и незамысловато.