Иван Васильевич. Профессия – царь!

Общественность отнеслась к этой затее неоднозначно. Кто-то посчитал Ивана Васильевича восторженным юнцом, одержимым романтическими идеалами. Особенно в свете тех сведений о том, как проходила его коронация. Конь Буцефал. Золоченые эллинские латы из праотцовских времен. И прочие пестрые моменты, описанные в нескольких изданиях «летучих листков» им же самим. Кто-то отнесся с пониманием и одобрением. Ведь цель заявлена действительно добрая и светлая. Да и не забыли еще о Реконкисте в Испании. А уж борьба с Османской империей так и вообще в те дни была остра и актуальна как никогда. Большинство же «набрали попкорна» и принялись с интересом ждать, что из всего этого получится.

Небольшой эффект, но его было вполне достаточно. Главное – создать позитивный информационный повод, формирующий нужный образ России в Европе. Именно по этой причине Иван Васильевич титуловался в этих «листках» исключительно Басилевсом и старался осветить события в нужном ему ключе. Крайне важный шаг, потому что практически три столетия о Руси мало кто что слышал дальше Польши, Литвы, Ливонии и Швеции с Данией. Да и там – очень ограниченно. А пускать это дело на самотек было никак нельзя. То есть он провел банальный пиар-ход…

Главной проблемой в предстоящей кампании было бы выступление Польши и Литвы на стороне татар. Однако Иван Васильевич подобное считал маловероятным из-за весьма щекотливой ситуации, в которой находилось руководство Польши и Литвы.

Была такая «замечательная» женщина – Бона Сфорца. Она числилась женой престарелого короля Польши и Великого князя Литовского Сигизмунда I Ягеллона. Это с одной стороны. А с другой – она являлась излишне заботливой мамой сына и соправителя своего супруга – Сигизмунда Августа. И эта женщина настолько увлеклась опекой над сыночком, что совершенно не желала терпеть возле него каких-либо других женщин. Ничего сильно странного. Вполне обычное психическое расстройство, при котором мать превращает своего сына в «психологического мужа». Встречается нечасто, но бывает. Однако «мальчику» от этого легче не становилось…

Так, например, когда Сигизмунд Август женился в первый раз на Елизавете Австрийской, она убедила мужа доверить сыну управление Великим княжеством Литовским. Дабы повзрослел и набрался опыта. А молодую жену сына уговорила оставить в Кракове, при себе, дабы она там под ногами не мешалась. Когда же Сигизмунд обжился в Вильно и стал требовать вернуть ему супругу, та умерла от «внезапного» отравления ядом.

Поняв, что с мамкой каши не сваришь, Сигизмунд Август тайно обвенчался с Барбарой Радзивилл и поселился с ней в Вильно. «Заботливая мама» этого не приняла и не поняла, начав коршуном виться над «бесстыжей шлюхой», пытаясь избавиться от нее всеми доступными способами. Даже коалицию шляхты для того начала сколачивать, ибо отравить ее никак не получалось. Дескать, сын женился, не посоветовавшись с уважаемыми людьми, а такого терпеть никак не можно.

Кто-то ее поддержал, стремясь приобрести выгоду из этого конфликта. Кто-то пришел в ярость из-за поведения «кровожадной клюшки». Кто-то выжидал. А старый Сигизмунд I безрезультатно пытался их помирить.

Польско-литовскому государству было не до войны. Литва и все союзники, которых смог стянуть к себе Сигизмунд и клан Радзивиллов, окопались на одной стороне баррикад – в Вильно. Бона Сфорца, враги Радзивиллов и заинтересованные лица засели в Кракове. Учитывая личные очень значительные финансовые возможности мамаши и скромные – сына, все пахло затяжной борьбой, если не войной.

В общем, ситуация была такова, что похода на Москву и быть не могло. Всем было не до того. Крупного, во всяком случае, похода. А мелкие вылазки были безопасны. Так что Иван Васильевич не переживал по поводу польско-литовского вопроса, всецело сосредоточившись на татарах. Благо, что свои люди с голубями у него были уже во всех крупных и значимых городах Крыма. А потому выход войска и его примерный состав было бы довольно сложно прозевать.

Польша и Литва были умиротворены «генитальными страстями». Но западный вопрос на этом не закрылся. Карл V Габсбург отправил Ивану своего юного племянника Фердинанда. Как Шмалькальденская война закончилась, так и отправил, сколотив ему свиту из пестрой своры молодых рыцарей со всей Европы, из числа тех, кто изъявил желание поучаствовать в Крестовом походе.

Зачем ему это было нужно? Все просто. Он нуждался в максимально объективной оценке боевых возможностей Москвы, дабы в дальнейшем учитывать ее в своих раскладах по противостоянию османам. Пока что она выглядела для него, как и для всех крупных игроков Европы, интригующей темной лошадкой.

А Иван что? Ему две сотни латных всадников на хороших конях не помешают. Настоящих рыцарей среди них было немного, все больше кирасиры. Но какая разница? Дареного коня к проктологу не водят. Берут как есть.