Из блокады (СИ)

- За мной, - Партизан поспешил туда, откуда донеслись выстрелы. - Да не лезьте вперёд, олухи. За мной, значит, сзади!

Савелия мы нашли посреди большой, окружённой густыми вётлами лужайки. Он замер, руки в стороны, как у пугала, и, как у того же самого пугала, взъерошенный вид.

- Где Антон? - закричал Партизан. - Что случилось?

Савелий замычал, словно и те немногие слова, какие он знал, от волнения застряли в глотке. Механик шипел и давился, а его руки двигались сами по себе, будто Савка хотел предупредить, чтобы мы не приближались.

- Где стоите, там и замрите! - велел Партизан, а сам опустился на четвереньки, да так и пополз - корма оттопырена, нос пашет землю, натурально - вынюхивающая след псина. Лесник обнаружил то, что искал, и окликнул нас:

- А ну, двигайте сюда. Только идите по моему следу.

Мы осторожно подошли. Партизан указал на стебель пластающегося по земле растения. Оно ловко замаскировалось во мху, и прикрылось папоротниками - если специально не искать, и не заметишь. Толщиной эта штука не больше пальца, и вся, будто ёж, утыкана иголками, и усыпана мелкими продолговатыми листочками, между которыми, как вены, лиловеют прожилочки.

- Вот он, - сказал Партизан. - Всю поляну обмотал!

- Кровопивец, блин, - подтвердил Леший, - Плохо!

- Кровопивец? - переспросил Сашка. - Кто это?

- Про травку росянку слыхал? - объяснил Партизан.- Эта такая же. Антоха, стало быть, вместо мухи.

- Что-то такое мне рассказывали, - подтвердил Сашка. - Я думал, это враки.

- Полюбуйся на враки, - загорячился Леший, а потом неуклюже, как уж мог, попытался успокоить механика: - А ты, Савелий, того, не переживай. Чего теперь переживать... Покажи, где эта сволочь спряталась... я ж её... на клочки... покрошу на винегрет!

- Развоевались! Мстители, блин! Идите вон! - прогнал нас Партизан, а когда мы отошли, хлестнул кровопивца длинным берёзовым прутом, который здесь же, на поляне и подобрал. Ничего не случилось. Лесник продолжал неистово сечь растение. И тогда стебель затрясся, и, зацепив колючками прут, поволок его по мху. Через несколько мгновений спазмы, охватившие кровопивца, утихли, стебель, прежде, чем угомониться, ещё немного подёргался, и всё успокоилось.

- Видели? - спросил Леший. - И Антоху так же... обмотал, как верёвками, его и обездвижило. Топоры-то у парней были, надо было рубить. Тогда бы спасся. А он запсиховал, или, может, испужался. Если сразу не освободишься, потом можно и не пытаться - всё одно, умрёшь. Только перед тем обязательно помучаешься. Сначала тебя обездвижит, а потом умрёшь. Эта дрянь сейчас ленивая, потому что Антоху сожрала. А ежели будет голодная - всего замотает, да иголками утыкает, ты и глазом моргнуть не успеешь.

- Надо же, - заинтересовался Архип. - Хотелось бы понять, как оно усваивает органику? А как двигается?

- Ты, умник, нам головы не морочь, - ответил Леший. - Нет сейчас настроения, твои задачки разгадывать. Объяснили же: как росянка. Чего ещё-то?

- А сам Антон где? - спросил я. - Не целиком же его? Что-то же осталось? Или нет?

- Что-то где-то, наверняка, осталось. В кустах надо пошарить. Сам кровопивец в них и прячется, а руки вокруг разметал, дураков ловит. Одного, вот, поймал.

Сначала мы очистили поляну. Ловчие стебли прятались во мху, а мы их искали. Растение сопротивлялось, а мы рубили, рубили, рубили... Стебли извивались, как щупальца, из них брызгал оранжевый сок. Мачете бы сюда, я бы эту тварь нашинковал... она бы у меня...

Там, где Антона схватил кровопивец, слой мха оказался содран, и жирно блестела грязь. Через поляну, к зарослям высокой травы протянулась хорошо заметная, кое-где сбрызнутая кровью, борозда; человек упирался до последнего.

В густой осоке, меж двух кривых берёз, он и спрятался. Кровопивец оказался похож на огромный подорожник. Каждым его мясистым, с прожилками, листком, будто простынёй, можно обернуть половину свиной туши, а тварь поменьше и целиком. Листья, как и щупальца, густо усыпаны иглами, а на каждой иголочке блестит янтарная капелька. От короткого и толстого стебля во все стороны разбежались отростки. А поблизости разбросаны остатки былых охот кровопивца - кости животных.

Ноги Антона запеленал и утянул под землю побагровевший от высосанной крови лист, отросток, пленивший человека, обмотался вокруг тела. Толстая зелёная кишка пролезла в рот. Изредка она вздрагивала, и, чудилось, живот Антона вздувается и опадает в одном ритме с этой дрожью, будто там копошится, устраивая гнездо, неведомая тварь. На белом, с просинью вокруг пронзивших кожу игл, лице застыла последняя гримаса.

Тут я и почувствовал - кончился человек. Умом и раньше понимал - это и дурак поймёт! - только было это не по-настоящему, будто не в жизни, а в книжке прочитано. Теперь же - щёлк! - что-то включилось. И нахлынуло...

- У него автомат, - сказал присевший на корточки возле обёрнутого листьями трупа Сашка. - Думаете, можно достать?

- Рискни. Держать не буду, - резко и зло бросил Леший.