Из дневников и рабочих тетрадей

Мне было необычайно трудно расшифровать эти страницы. И потому, что почерк Юры стал здесь другим, и потому, что я ощущала его боль, его страх услышать об отце... то, что и в прощении и в оправдании не нуждается (достаточно даже этих записей, чтобы понять, за какой нечеловеческой гранью оказывались узники). Ломаными буквами выведены слова: «Ничего о семье. Сильный человек». Я вспомнила запись в дневнике юноши Юры Трифонова: «В детстве я хотел быть сильным...», будто знал, что более всего ему понадобится сила духа.

Человек, который рассказывал Юре о последних днях отца, тоже был сильным, он не побоялся бы правды.

В другой тетради я нашла отрывки из еще одной беседы с ним, узнала его истинную фамилию. Теперь ее можно назвать – М. И. Казанин. Судя по всему, он тоже был военным. Участвовал в Гражданской войне. Вот то немногое, что сохранилось от тех встреч. Они говорили о статье генерала Черепанова в журнале «Вопросы истории», о позиции Валентина Андреевича Трифонова в споре с маршалом Егоровым и другими членами военной миссии в Китае в 1925 году.

Миссия была направлена в Китай но инициативе Сунь Ятсена. В нее, кроме В. А. Трифонова, входили В. К. Блюхер, М. М. Бородин, Г. Н. Войтинский, А. И. Егоров, Л. М. Карахан, А. Я. Лапин, В. М. Примаков, В. К. Путна и другие. М. И. Казанин (Ушаков) считал, что: «В споре с Егоровым и советниками по поводу помощи Фын-Юйсяну ТРИФОНОВ БЫЛ ПРАВ. Он видел, что все это были авантюристы, проходимцы, политиканы[153] – и история доказала, что все это так и было на самом деле.

Он знал, что тут рабоче-крестьянским движением не пахнет и что комиссия приехала уже с готовыми установками.

В «Вопросах истории» № 5 (68 г.) стр. 114 – тот же Черепанов пишет: «Хотя Трифонов не видел леса за деревьями, в его рассуждениях имелось и некоторое рациональное зерно».

Это зерно состояло в том, что его мнение было единственным, соответствующим фактам.

В ту встречу Ушаков сказал, что профессора Кудрявцева уже в живых нет. А ведь мы вместе работали в Горном институте. Я – на кафедре теоретических основ электротехники, он – на кафедре механики. Он был профессором, я – ассистентом. И он мне очень запомнился, хотя коллектив преподавателей был велик и разношерстен.

Запомнился своим уважительным отношением к студентам, запомнился тончайшей иронией и ровно веселым расположением духа. Однажды кто-то пожаловался, что болеет почками, и Андрей Федорович посоветовал залезть в бочку с горячей водой и сидеть долго. «Мне один раз помогло», – сказал он. Я тогда про себя удивилась странному совету: «Почему в бочку? Почему не в ванну?» Но вот прошло много лет, и я узнала ГДЕ его вылечили, посадив в бочку с горячей водой. Так и должно было случиться, потому что, как писал Юрий Валентинович, «все со всем связано».

В шестьдесят восьмом в жизни Юры произошло событие, повлекшее за собой серьезные последствия. Началось с вот такой записи в дневнике.

«...Гошка нашел клад, а рассказывает о кабаках, о бл-ях. Иногда смешные истории. Про старичка, служившего у Деникина, который доложил про Гошку другому старичку белому генералу: «А ихний папаша был на стороне красных». Гошка – худой, бледный, измученный, и какая-то затаенность. Готовность к прыжку. Мне знакома эта уголовная затаенность в нем. Говорили много о женщинах. Есть такие женщины красивые и глупые, они всех обманывают и их все обманывают.