Из двух зол...

А я тупень… Что, неужели я не смог бы завести генератор? Соляра-то была в баках грузовиков на стоянке. Или не разобрался бы в управлении? Вон детишки разобрались, а я… А я пошел машины «курочить». Ой, деби-ил… Право слово, так стыдно мне еще не бывало. Только своей полной растерянностью в тот момент и можно объяснить такой тупизм.

Ох-хох-ох… Сейчас-то что делать? Топливо нужно как воздух! Первая реакция — отбить силой! Это — наша «поляна»! Моё!… Бред полнейший! Во-первых, я сейчас не боец совершенно, а, во-вторых, даже если каким-то чудом, используя эффект неожиданности, мы и сможем загасить этих четверых охранников, то что делать с БТР? С другими бойцами, которые придут спросить за своих ребят. Раскатают нас в тонкий блин и даже не заметят. Нет. Ссориться с такой мощной группировкой нельзя никак. Надо как то договариваться.

Вот оно! Договариваться! Нужно не отсиживаться по углам, а идти и знакомиться с новым игроком в местных реалиях. Показаться. Познакомиться. Показать свой интерес… Легко сказать. Страшно… Интроверту знакомиться с новыми людьми и так то тяжело, а в нынешних условиях и вовсе смерти подобно. Страшно, да…

Но и других вариантов я не вижу. Если уж и прятаться «по страусиному» тоже ничем хорошим это не закончится. Вон, пока себя пересиливал и рейды делал — то за ружьем, то за книгами, то договариваться с колхозанами все шло более-менее. А стоило замкнуться, как сразу на прочность попробовали… Чуть не сожгли нахрен! Так что нужно идти. Нужно!

— Эльба, ты остаешься тут за старшую. Малинка, ты — тоже тут. Даня, а ты подгоняй свою машину. Мы с тобой едем знакомиться с этими захватчиками. Надо хотя бы понять с кем мы имеем дело.

— Рыжика с Толстым подберем по дороге?

— Нет. Пускай сидят. Вдвоем поедем.

Бронетранспортер, который по словам Эльбы, пробыв около получаса на заправке, уехал по трассе дальше, как ни странно, опять стоял тут.

— Он опять здесь, — озвучил Даня, притормозив на спуске с моста.

— Сам вижу. Чего остановился? Едем как и планировали. Так даже лучше. Со старшим поговорим.

Даня снова тронул машину. Нас, кстати, тоже заметили. Башня БТР резко повернулась, направив на нас дудку крупнокалиберного пулемета. Очень неприятное, я вам скажу, ощущение. Даня тоже это ощутил. Руки на руле дрогнули, машина чуть заметно глазу рыскнула по дороге.

— Не дергайся, — попытался я его успокоить, выталкивая слова из внезапно пересохшего горла, — не будут они просто так

стрелять. Им самим интересно кто это к ним приехал.

Больше сам себя успокаивал так-то… Я, в отличии от детей, прекрасно представлял, что может наделать вот эта дура. И прятаться уже поздно. От попаданий даже и с пары километров от нашей машины лишь осколки полетели бы. А тут с сотни-двухсот метров — и мокрого места не останется. И не промахнется тут и самый косорукий наводчик. Так что — поздно вилять. Едем дальше.

Уже перед самым въездом на заправку я приказал парню.

— Тормози.

Со стоном выползая из машины коротко проинструктировал его:

— Сиди тут. Не дергайся. Случись что, ты мне все равно ничем помочь не сможешь. За оружие не хватайся. «Этих» не провоцируй. Я сам говорить буду.

— Но ты раненый? Ты еле стоишь. Давай я тебе дойти помогу?

— Сиди. Дойду как-нибудь.

Может это даже и благо было, что мне так хреново было? На страх сил уже не оставалось. Все мысли были, только бы дойти. Не плюхнуться по дороге. Вот это будет позорище. Дошел. Вышедшая мне навстречу троица потрясала. Я уже отвык от вида взрослых парней. А им всем троим было не меньше восемнадцати. Сопляки, конечно, с моих то лет глядя-то, но тут настолько взрослых людей я еще не встречал.

— День добрый, — вежливо поздоровался я первым.

— И тебе привет, — снисходительно протянул старший, с интересом разглядывая меня.

— Я Шиша, — представился я, — Малиновский. И СМП — движение головой в сторону поселка — тоже под моим началом теперь.

— И что ты хочешь, Шиша?

— Узнать кто тут обосновался. Мы ж теперь вроде как соседи получается? Вот, познакомиться подошел.

— Ну для нас эта заправка мелочь, — чуточку рисуясь и не спеша представляться в ответ заявляет старший. — Мы же тут не будем жить… Вон гарнизон поставим, — он точно так же как я минуту назад повел головой куда-то себе за спину — чтоб никто наше топливо тут не воровал.

Жесткая позиция. Сразу показывает, что горючкой делиться не собирается. "Наше… Не воровали…" Сразу акценты делает. И позиция у него сильней некуда. Прогибает меня. И ведь не поспоришь. Сразу видно — своего он не уступит. Но и слабину сейчас давать никак нельзя. Проглотишь оскорбление, так об тебя вообще ноги будут вытирать.

Я каменно молчал, никак не реагируя на его заявление.

— Что замолк? Язык проглотил?