Из глубины

Разгадка пришла очень быстро. Я увидел, как одна из лягушек показалась над вспененной поверхностью воды, держа во рту бьющую хвостом чешуйчатую рыбину! Эти создания ловили рыбу! Разумеется, место для этого было выбрано наилучшим образом: рыба в озерце была оглушена мощным потоком воды и сильным течением. Насколько я мог видеть, лягушки были слепы (как и многие другие формы пещерной фауны), даже безглазы. Меня изумила их способность ориентироваться в пространстве, их умение столь искусно плавать и ловить рыбу в чужих и темных глубинах. С этой мыслью я вытянул голову над краем уступа, чтобы получше их рассмотреть.

Должно быть, я столкнул со своего места несколько голышей, в изобилии валявшихся на земле. Я почувствовал, как что-то выскользнуло из-под моей груди и свалилось с обрыва, однако гул низвергающегося водопада и рев воды в озерце заглушил стук упавших на нижний уступ голышей.

Но лягушки услышали его!

Если я раньше и удивлялся их чувствительности, то сейчас пришел в крайнее изумление, так как лягушки единодушно, точно повинуясь команде единого управляющего мозга или нервного узла, прекратили свое пиршество. Ныряльщики вылезли из воды, и вся орда как один уставилась на меня незрячими глазами. Потом, не больше чем через секунду-другую, они всем скопом бросились к моему убежищу на высоком уступе.

Гадливый ужас заставил меня вскочить на ноги. Я понесся, не разбирая дороги, дико крича, всхлипывая и задыхаясь, вверх по скользкому коридору. Не из-за нападения гигантских лягушек, не из-за моей явной притягательности для флоры и фауны этого чудовищного подземного мира... нет, я бросился бежать по другой причине. Когда подземные обитатели повернулись ко мне, свет моих верных светлячков отразился на их мордах — нет, не от их глаз, так как глаз у них не было, а от огромных изогнутых клыков, белоснежно поблескивавших и сочившихся чем-то красным!

Скользкий пол замедлял мой бег, и мои светлячки без труда поспевали за мной по нескончаемому коридору. Наконец я испуганно оглянулся, чтобы посмотреть, удалось ли лягушкам забраться на уступ. Сзади, перекрывая утихший теперь гул водопада, доносился шум, так что еще до того, как первые из клювастых рыболовов выскочили из-за угла, мне стало понятно: надежды на то, что лягушки не смогут пробраться в галерею, — напрасны.

Я не стал больше ждать и со всех ног бросился вверх по наклонному коридору... и очутился в положении, которое сначала показалось мне безвыходным. Навстречу мне по туннелю с грохотом несся пенистый поток черной воды, доходивший мне почти до колен. Если бы он настиг меня, то сбил бы с ног и швырнул прямо на чавкающие клювы омерзительных преследователей!

Между тем я добрался до места, где начинались самые нижние из примыкающих ходов, и видя, что стремительный поток приближается, а с другой стороны, шлепая и хлюпая, подбирается голодная толпа, я опрометчиво бросился в узкий проход. Я собирался забиться в эту яму, но... о ужас! на расстоянии всего нескольких футов ход превратился в мышиную нору!

Я ощутил на ногах первые слизкие прикосновения и вздрогнул, нарисовав в воображении картину изогнутых и истекающих слюной клювов, но тут хлынула вода, бушующая и угрожающая вытащить меня из моей крошечной пещерки, увлечь по наклонному туннелю за собой, на уступы, а потом в огромное озеро под ними. Я цеплялся за жизнь, когда беснующаяся вода ворвалась в мою пещерку, совершенно ее заполнив, заливаясь в мой нос и рот, надувая мои изорванные штаны — последние остатки моего одеяния. Она смыла моих бедных светлячков.

Думаю, я и сам едва не утонул, во всяком случае, потерял сознание, хотя, возможно, лишь на миг. Последнее, что я запомнил перед тем, как обнаружил, что, промокший и мучительно кашляющий, лежу, распластавшись на полу еще недавно затопленного туннеля, это то, как я расставил локти и выгнул спину, стараясь, чтобы меня не вынесло из моего сомнительного крошечного убежища. Но все-таки вода протащила меня за собой примерно двадцать футов.

Когда я, шатаясь, поднялся на ноги, до меня донесся всплеск, который заставил меня, ахнув, обернуться в поисках лягушек. Я был уверен, что они где-то поблизости. Я был в таком ужасе, что не заметил, что мои светлячки вовсе не утонули. Они все еще кружили у меня над головой. В их свете я быстро обнаружил источник напугавшего меня всплеска, а заодно и причину, по которой мое появление произвело на кровожадных земноводных столь возбуждающее действие. Коридор кишел еще живой рыбой, оказавшейся на суше после того, как подземный поток схлынул. Я понял, почему клыкастые лягушки поджидали внизу у пруда первых звуков регулярного выхода подземного потока на поверхность — звуков, предвещавших легкую добычу — выброшенной на сушу рыбы! Сам того не желая, я раздразнил их, столкнув с края уступа голыши. Лягушки приняли мое вторжение за признак приближения долгожданной еды!