Из глубины

Во время нашего путешествия, которое заняло чуть больше двадцати пяти минут, мы по большей части молчали. Семпл сосредоточился на дороге, а я бережно баюкал на коленях свою ракушку и никак не мог дождаться того момента, когда смогу прочитать о ней и увидеть ее изображение в книге. Первые полмили дорога была ухабистой, и мы ехали медленно, но потом, выскочив на шоссе, машина понеслась вперед. За считанные минуты мы проехали мимо деревни, еще несколько миль, и мы снова свернули на проселочную дорогу, ведущую к морю, к поросшим кустами и ежевикой утесам.

Что касается человеческого жилья, эта часть побережья заселена очень мало: пара ферм, но ни одной деревушки за пределами Сиэма. Следующим городком значительного размера был Ньюквей, он находился в получасе езды вдоль берега. Если необходимым условием считать уединенность, то это место великолепно подходило для лодочного клуба как нельзя лучше. Местность, однако, казалась совершенно дикой. Для того чтобы что-то здесь построить, потребовалось бы потратить уйму денег. И все же было еще немало людей, которые могли позволить себе потратить такие суммы.

Вскоре по краям дороги поднялись высокие кусты и спутанный подлесок. Семпл осторожно проехал по затененному участку еще сотню ярдов или чуть больше.

Затем дорога пошла на подъем, а потом снова вниз, и нашим глазам открылось сливающееся на горизонте с небом бескрайнее море. Семпл свернул к большому низкому открытому спереди зданию, припарковался рядом с дюжиной машин различных марок. Несколько из них были американскими, и одна как раз разворачивалась. Кто-то собрался уезжать.

Обернувшись на сиденье, чтобы взглянуть вслед машине, я мельком увидел темные неуклюжие фигуры на пассажирских местах. На долю секунды на меня уставились странные круглые глаза, потом они исчезли. Не знаю, что было в этих лицах, но один взгляд на них — один мимолетный взгляд — заставил мое сердце ухнуть в ледяную бездну...

Мы вышли из машины и прошли к краю обрыва. Под нами раскинулась небольшая бухта. Часть скалистого берега уходила далеко в море, образуя мол с волнорезом, загибавшимся внутрь и защищавшим тихие воды. В этой бухте стояло на якорях множество лодок и даже одна маленькая и очень дорогая по виду яхта, хотя не было видно почти никаких признаков жизни. Внутренний дворик тоже был пустынным.

Там, где мы стояли, утес многие годы назад обрушился, оставив массивные каменные глыбы, образовывавшие неровный крутой спуск к травяным островкам, обломки рухнувшего утеса уже поросли травой. По всей длине разлома росли деревья и кустарники. Широкая деревянная лестница с перилами круто спускалась вниз, теряясь в деревьях и снова появляясь внизу. Там она переходила в дорожку, вымощенную бетонными плитами, которая, в свою очередь, вела к клубу, расположившемуся на берегу.

Здание клуба показалось мне заброшенным, и, когда мы с Семплом спускались по лестнице, я пытался разглядеть дом всякий раз, как он появлялся между деревьями. Серо-синий, он выглядел просторным и построенным в современном стиле. Фасад был приподнят на колоннах, вбитых глубоко в дно овального углубления, выкопанного на берегу много выше линии прибоя. Задняя часть пряталась в тени острых зубцов скалы, обточенных многими веками ветров и дождей, и деревьев, выросших в укрытии этих зазубренных валунов. Это место во всех отношениях гораздо больше походило на пристанище удалившегося на покой нелюдимого богача, чем на лодочный клуб из тех, что мне приходилось видеть раньше.

Мы вошли в здание через боковую дверь и оказались в небольшом холле, или приемной. На противоположном конце комнаты располагался скромный бар, но, похоже, никто там не дежурил. Дверь из матового стекла справа от нас выходила на внутренний дворик перед клубом. «Как, должно быть, приятно сидеть здесь летом на свежем воздухе и слушать шум прилива, — подумал я, — напитки со льдом, солнечные очки, прохладный бриз с моря...»

Голос Семпла вернул меня на землю:

— Моя комната вон там.

Через вращающуюся дверь слева мы прошли в длинный коридор. По пути нам встретился высокий, сутулый и выглядевший странно отрешенным мужчина неопределенного возраста, который невыразительно улыбнулся Семплу ичрубым гортанным, в высшей степени неприятным голосом спросил:

— Принести вам какой-нибудь напиток, сэр? А вашему другу?

— Да, спасибо, Сарджент. Виски, я полагаю? — Семпл взглянул на меня, ожидая одобрения.

Я кивнул.

— Да, замечательно.

— Бутылку, Сарджент, — объявил Семпл. — И два стакана. Да, еще колотый лед.

— В вашу комнату, сэр? Или в общую?

— В мою, Сарджент. Да, и закажите-ка обед для мистера Воллистера, — он обернулся ко мне. — Сегодня будет рыба. Очень рекомендую!

Прошаркав мимо нас, слуга, которого Семпл назвал Сарджентом, пробормотал что-то о минуте или двух и исчез за вращающейся дверью.

— Сюда, — пригласил Семпл, ведя меня по коридору.