Из истории Боспора

В раскопанном погребении были найдены: 1) «золотой обруч с загнутыми под прямым углом на наружную сторону краями, с изображением на внутренней части двух иероглифических знаков, большой и тяжелый (весом 1 ф. 47 зол.)»[159]; 2) «небольшая серебряная головка быка, отломанная от нижней части»[160]

; 3) и 4) «два глиняных малых кувшинчика простой работы»; 5) «один большой кувшин лучшей работы, испещренный разными греческими узорами и изображениями», горлышко которого в верхней части переходит в голову барана. Последний предмет был во время раскапывания могилы разбит лопатой, и обломки нижней его части были разбросаны, раздавлены и затоптаны в землю крестьянами; Чернояров, судя по рапорту, все же собрал кое-какие черепки, но до нас они не дошли. Не дошли до нас и два простых кувшинчика. По имеющимся в «деле» материалам, они поступили в Эрмитаж вместе с другими находками криворожского погребения; если они и имеются там, они, очевидно, уже давно попали в группу предметов, данные о происхождении которых безнадежно утрачены. Среди криворожских вещей их, во всяком случае, нет.

Возможно, что погребение заключало в себе также и какие-то мелкие бронзовые предметы: рапорт отмечает, наличие «мелких частей какого-то перегорелого вещества ярко-зеленого цвета» — обычный вид окислившихся и разрушающихся от лежания в земле бронзовых изделий.

Для нас особенно интересен «кувшин, испещренный разными греческими узорами и изображениями», от которого мы имеем верхнюю часть в форме головы барана (рис. 26). В своем настоящем виде и эта часть сохранилась плохо: она склеена из кусков и реставрирована гипсом, поверхность ее сильно стерта, ручки, одного из рогов и около половины второго нет. Но в основном тип ясен.

Рис. 26. Фрагмент ионийского архаического сосуда из кургана близ Криворожья (Государственный Эрмитаж).

Мы имеем дело с памятником, несомненно аналогичным находящемуся в Новочеркасском музее: в обоих случаях это кувшин, расписанный по светлой обмазке[161]

, с горлом, в верхней части переходящим в голову животного; голова покрыта сплошным слоем темного «лака» с обозначением деталей белыми линиями. Размеры кувшина были, по-видимому, близки новочеркасскому: высота сохранившегося обломка 0,132 м, диаметр горла 0,102 м. Повторяются здесь и характерные детали формы как, например, кружки в месте верхнего прикрепления ручки. Но есть и различия. У криворожского фрагмента иная глина, изобилующая частицами слюды, менее плотная, розовато-желтого цвета; другой оттенок обмазки; другие орнаменты — на кружках розетка из точек, на горле меандр и плетенка. При несомненной принадлежности криворожского экземпляра той же раннеархаической ионийской керамике, мы можем предположить здесь иной центр производства. Характер глины и обмазки и некоторые детали формы и орнаментации делают наиболее вероятной принадлежность данного экземпляра не «родосско-милетской» керамике, а так называемой группе Фикеллура, т. е., скорее всего, самосской[162]. Следует только отметить, что наш фрагмент принадлежит эпохе, более ранней, чем большинство известных нам сосудов той же группы, носящих явные признаки упрощения и вырождения и формы, и орнаментации. Свойственное ему обилие орнаментальных мотивов (орнаменты имеются даже на черном поле) и некоторые исчезающие в более позднее время детали формы (кружки в месте прикрепления ручек) сближают его по времени с той группой ионийской керамики, к которой мы отнесли новочеркасский фрагмент; учитывая эту близость и вместе с тем черты отличия от самосской керамики, находимой в комплексах второй и третьей трети VI в., мы должны будем датировать его временем не позже начала VI в. до н. э.

Металлические предметы криворожского погребения представляют оба изделия не греческие, а восточные. Не являясь специалистом в этой области, я не решаюсь брать на себя их определение и датировку, тем более, что оба они не принадлежат к числу предметов, не вызывающих сомнений. Происхождение и назначение большого золотого «обруча» или «венца» до сих пор представляет, насколько я знаю, загадку для специалистов по восточным древностям, что не дает и нам возможности правильно понять все значение его находки. Серебряная головка быка в «Восточном серебре» определена Я.И. Смирновым как ахеменидская, и с такой же атрибуцией она выставлена и на экспозиции сектора Востока Эрмитажа. Но существуют и другие мнения. Н.Д. Флиттнер, к которой я обращалась по данному вопросу, указала мне на ряд весьма убедительных аналогий, говорящих скорее, за вавилонское происхождение криворожской головки; все эти аналогии относятся к VII и началу VI в. до н. э.[163] Таким образом, и эта находка говорит за принадлежность погребения ко времени не позже начала VI в. до н. э.