Из крови и пепла

– Я что-то не знаю о новой политике набора рекрутов? О том, что на Вал теперь берут полуодетых леди в плащах? Мы так отчаянно нуждаемся в защите?

В моей крови как пожар вспыхнул гнев.

– Отчаянно? Почему мое присутствие на Валу – это знак отчаяния, когда я, как ты видел, умею стрелять из лука? О, погоди, это потому что у меня есть грудь?

– Я знал женщин с не такой прекрасной грудью, которые могли зарубить человека в мгновение ока. Но здесь, в Масадонии, таких нет.

Мне хотелось бы знать, где живут такие удивительные женщины… погодите-ка. С не такой прекрасной грудью?

– Ты очень умелая, – продолжал он, и мое внимание вернулось к нему. – Не только со стрелами. Кто учил тебя сражаться и применять кинжал?

Я закрыла рот на замок, отказываясь отвечать.

– Бьюсь об заклад, тот же человек, что дал тебе этот клинок. – Он помолчал. – Кто бы тебя ни тренировал, плохо, что он не научил тебя, как избежать плена. Ну, плохо для тебя.

Во мне опять вспыхнул гнев, затмевая разум. Я вскинула колено вверх, целясь в самую чувствительную часть его тела – ту, которая каким-то образом делала его более пригодным для боя, чем я.

Хоук почувствовал движение и блокировал мое колено бедром.

– Ты такая неистовая. – Он сделал паузу. – Кажется, мне это нравится.

– Отпусти! – возмутилась я.

– Чтобы ты меня пнула или ударила кинжалом? – Он втиснул свою ногу между моими, чтобы на будущее предотвратить любой пинок. – Мы это уже проходили, принцесса. И не раз.

Я оторвала бедра от стены и попыталась оттолкнуть его, но только прижалась своим самым чувствительным местом к его твердому бедру. От трения меня внезапно затопило такой волной жара, словно ударило молнией. Резко втянув воздух, я замерла.

Хоук тоже застыл, прислонившись ко мне. Его большое тело было напряжено, грудь вздымалась и опадала рядом с моей. Что… что происходит? Я чувствовала жар, несмотря на то, что мы находились высоко и стояли на холодном ночном ветру. Казалось, моя кожа гудит, а по всему телу танцует приятная энергия, пульсирующий жар, сменивший болезненный холод.

Прошло несколько слишком долгих мгновений, и наконец Хоук произнес:

– Я вернулся к тебе той ночью.

Шум внизу начал стихать. В любой момент сюда может кто-нибудь подняться, но я была невероятно безрассудна и глупа, позволив глазам закрыться, и его слова крутились в моей голове.

Он тогда вернулся.

– Я же сказал, что вернусь. Я пришел, а тебя не было, – продолжал он. – А ты обещала, принцесса.

Я ощутила легкий укол вины. Оттого ли, что лгала ему, или оттого, что швырнула ему в лицо кинжал? Наверное, верны обе причины.

– Я… я не могла.

– Не могла? – Он опять заговорил тихо, его голос стал более низким и хриплым. – А мне кажется, если ты чего-то очень хочешь, то тебя ничто не остановит.

Я рассмеялась, горько и хрипло.

– Ты ничего не знаешь.

– Может быть.

Он отпустил мое предплечье и, прежде чем я поняла, что он задумал, его рука скользнула под мой капюшон. Его холодные пальцы дотронулись до неповрежденной кожи на моей правой щеке. Я ахнула от прикосновения и попыталась отстраниться, но деваться здесь было некуда.

– А может быть, я знаю больше, чем ты думаешь.

По моей коже поползли мурашки от тревоги.

Хоук наклонил голову и прижался щекой к левой стороне моего капюшона.

– Ты правда думаешь, что я не знаю, кто ты?

Все мышцы в моем теле напряглись, а во рту пересохло.

– Тебе нечего на это сказать? – Он помолчал и добавил едва слышным шепотом: – Пенеллаф?

Проклятье.

Я шумно выдохнула, не понимая, радоваться мне или бояться из-за того, что больше не нужно ломать голову: знает он или не знает? Смятение превратило мой гнев в нечто непонятное.

– Ты только что догадался? Если так, то какой же из тебя телохранитель?

Он рассмеялся глубоким, невероятно заразительным смехом.

– Я понял в тот момент, когда ты сняла вуаль.

Я разомкнула губы, чтобы выдохнуть.

– Почему… почему ты тогда ничего не сказал?

– Тебе? – уточнил он. – Или герцогу?

– Или мне, или ему, – прошептала я.

– Хотел посмотреть, что ты будешь делать. По-видимому, ты просто решила притворяться, что ты не та девушка, которая частенько бывает в «Красной жемчужине».

– Я не часто бываю в «Красной жемчужине», – поправила я. – Но слышала, что ты там постоянный посетитель.

– Ты расспрашивала обо мне? Я польщен.

– Нет, не расспрашивала.

– Не знаю, можно ли тебе верить. Ты так часто лжешь, принцесса.

– Не называй меня так.

– Мне больше нравится это обращение, нежели то, каким тебя положено называть. Дева. У тебя есть имя. Дева – не имя.

– Я не спрашиваю, что тебе нравится, – ответила я, хотя была абсолютно согласна с его неприязнью к обращению, которое полагается мне адресовать.

– Но ты спросила, почему я не рассказал герцогу о твоем небольшом исследовании, – парировал он. – Почему я это не сделал? Я твой телохранитель, и если бы я предал тебя, ты бы мне не доверяла, а это сильно усложнило бы мою работу по обеспечению твоей безопасности.

Это вполне логичное объяснение вызвало у меня горечь разочарования, и я даже не хотела вникать в причины своей реакции.

– Как ты видел, я сама могу за себя постоять.

– Видел.