Из одного металла

В ночь на 30 сентября бригада (танков осталось в ней всего лишь двадцать семь) перешла по мосту на остров. Саперы тут же подогнали два большегрузных понтона. Погрузили на каждый по тридцатьчетверке, и маломощные катеришки потянули понтоны через широкий рукав Днепра...

Не вышло! Фашисты тут же понавешали осветительные ракеты, открыли сильный артиллерийский огонь. Петр Трайнин видел, как первые же снаряды угодили в понтон, достигший середины рукава, и тот, косо вздыбившись, ушел под воду вместе с танком. Второй понтон тоже вдруг закрутился на месте, а затем его понесло вниз по течению.

— Не иначе трос осколком перебило, — предположил находившийся рядом с Петром башнер ефрейтор Бережнев (он заменил в экипаже раненого еще под Конотопом сержанта Липатова). — Ну теперь...

— Не голоси, и без тебя тошно! — оборвал его Трайнин. Обращаясь к лейтенанту Назаренко, сказал: — А ведь и правда, командир, неужели сподручнее места для переправы не нашли?

— Начальству виднее, — уклончиво ответил тот. И тут же радостно вскрикнул: — А второй понтон, гляди, возвращают!

В самом деле, при свете ракет было видно, как один из катеров, выжимая все силенки, догнал-таки угоняемый течением понтон и, обойдя его, уперся носом в край. Вначале погасил заданный рекой разгон, а затем начал потихоньку подталкивать к острову.

— Ну и что, что возвращают, — подал голос стрелок радист Ляхов, взятый в экипаж вместо погибшего на подходе к Курску Воробьева. — Один-то понтон — все равно не выход. Попробуй-ка на нем все двадцать семь машин переправить.

— Двадцать шесть, — жестко поправил его Трайнин.

Да, одну тридцатьчетверку бригада уже потеряла.

Зашуршал песок под чьими-то торопливыми шагами

К танку подбежал автоматчик, спросил:

— Машина лейтенанта Назаренко? — И, получив утвердительный ответ, сообщил: — Вас к комбригу, товарищ лейтенант. Собирают всех ротных и взводных...

Назаренко вернулся через полчаса. Сказал в выжидании сгрудившимся вокруг него членам экипажа:

— Сейчас уходим с острова назад, к Косачевке. Там разбираем сараи и грузим бревна на трансмиссии. Для плотов. Переправляться будем ниже по течению.

— А плоты для чего? Неужели танки думают на них переправлять? — удивленно спросил Трайнин. — Это такие-то махины, да...

— Успокойся, старшина, — положил ему на плечо руку Назаренко. — Все будет в порядке. Честно говоря, я и сам поначалу не поверил в эту затею. Но саперы утверждают, что получится. Плоты сделают размером семь на семь метров, причем бревна в три слоя. Выдержат!

— А ниже место получше этого? — кивнул головой в сторону реки Бережнев. — А то как бы снова не врюхаться...

— На сей раз наша разведка поработала основательно, — успокоил его лейтенант. — Прошлась и выше, и ниже по течению. Выше Днепр уже, но берега пологие. Считай, все время на виду у противника будем, под прицелом. Ну а ниже... Там противоположный берег — круча! Но зато "мертвое" пространство пошире. Подойди хоть вплотную к берегу — никакое орудие не возьмет. А пулеметы для танков — тьфу! Разве что краску на броне поцарапают.

— А как же мы все-таки на противоположный берег после форсирования будем выбираться? — думая о своем, спросил Трайнин. — Ведь сами ж говорите — круча...

— И это продумано, — заверил его Назаренко. — Мы же сразу выгружаться не будем. Сначала подойдем к берегу, а потом под его прикрытием вверх по течению еще продвинемся. К более пологому месту...

— Теперь понял, — кивнул Петр. Спросил: — Так что, запускать двигатель?

— Подожди, не торопись. На это свой сигнал будет. Чтобы все разом. А то ведь фашисты нас и отсюда снарядами проводят. Пока — по местам, братцы.

И лейтенант первым полез на танк.

...Саперы не подвели. К следующей полуночи они изготовили восемь плотов. Три для танков, еще три для 45 мм противотанковых орудий и два для автоматчиков.

В момент переправы, рассчитав направление ветра, надежно прикрыли нужный участок реки дымовой завесой.

К семи часам утра в районе Страхолесья было уже семь тридцатьчетверок и три легких танка. Стрелки из 77-го корпуса приободрились. И, поддержанные танками, сами потеснили противника, доведя плацдарм до трех километров по фронту и до двух в глубину. Теперь, как говорится, можно было вздохнуть.

Страхолесье

В ночь на 2 октября на плацдарм переправились и остальные шестнадцать танков бригады. Вместе с ним: автоматчики капитана Асессорова, приданная бригаде батарея противотанковых орудий лейтенанта Палия и минометная рота старшего лейтенанта Бурынина. А это уже внушительная сила.

Но бросаться на врага вот так, с ходу, двадцатью шестью танками, не имело смысла. Его оборона была все же сильна. Передний край проходил по этакой цепочке населенных пунктов Губино, Страхолесье, Ротичи. Расстояние между ними 4—5 километров.

Взвесив все «за» и «против», командование бригады решило разрывать эту цепочку по звеньям. Первым было выбрано Страхолесье. Почему? Да потому, что к этому селу были очень хорошие подступы как с севера, так и с северо-востока, позволяющие атаковать и танками, и пехотой.