Из Парижа в Бразилию

Нужда скачет, нужда пляшет, нужда песенки поет. — Пароход «Вега». — Экспедиция в поисках северо-восточного морского пути. — Профессор Норденшильд. — Радушие шведского ученого. — Неверный компас. — Ложное направление. — Внезапный отъезд. — Потерянное время. — В Беринговом проливе. — Опять все те же. — Кормежка оленей.

 — Пешком по льду. — Жак и Жюльен с удивлением слышат нижненормандское наречие. — Канадские трапперы {Охотники на пушного зверя в Северной Америке.}.— Смерть от холода. — Первая часть пути из Парижа в Бразилию пройдена.

Так прошло двадцать шесть часов.

Скорость езды на оленях не только не уменьшалась, а, напротив, даже как будто увеличивалась.

Мы не намерены утомлять читателя однообразными рассказами о бедствиях, какие приходилось терпеть трем путешественникам во все остальное время их пути по Сибири. Упомянем только об ужасном холоде, от которого путники временами впадали в опасное оцепенение и, чтобы стряхнуть его, выходили из саней и шли часть пути пешком; да еще о несносных страданиях европейского желудка, отказывавшегося переваривать куски мороженого тюленя, которые, по живописному выражению Жака, «загромождали желудок, как ледяные глыбы».

Но что же делать? Приходилось есть эту мерзость, чтобы не умереть с голоду. Недаром существует пословица: «Нужда скачет, нужда пляшет, нужда песенки поет».

Беглецы находились недалеко от Колючинской бухты, немного ниже того места, где ее пересекает Полярный круг.

К несчастью, за несколько часов до этого опустился густой туман, и якут никак не мог разглядеть вех, которые ставятся чукчами для обозначения верст. Поэтому определить точнее место своего нахождения путники не могли.

Приходилось строить свои предложения на показаниях компаса и соображениях якута.

По временам во мгле гулко разносился какой-то грохот, похожий на пушечные выстрелы.

Полузамерзший голодный Жюльен все еще находил в себе силы и желание шутить.

— Эй, Жак! — кричал он другу со своей нарты, — под нами море. Мы едем по льду: слышишь, трещит. Позволь мне еще раз послать тебя к черту за твою боязнь морской болезни: ведь если бы мы сели первого октября на пароход, то уж давно были бы в гасиенде Жаккари-Мирим, качались бы в саду в гамаках и обмахивались веерами.

— Нет! Я с тобой не согласен! Все, что угодно, только не морская болезнь! — возразил Жак глухо из-под обледеневших бороды и усов.

Жюльен хотел ответить новой шуткой, как вдруг Лопатин, по-прежнему ехавший в передних санях, громко вскрикнул от удивления.

Завеса мглы разорвалась, и в ста метрах впереди показался изящный профиль превосходного трехмачтового корабля, черный абрис которого отчетливо выделялся на фоне белого снега.

— Корабль!.. Друзья!.. Корабль!..

Французы, не помня себя от радости, закричали во все горло, точно сумасшедшие:

— Корабль!.. Мы спасены!..

Олени замерли у кормы корабля, стоявшего неподвижно во льду, и читатель легко поймет чувства наших путешественников, которые прочли на борту надпись золотыми буквами: «Вега».

То был действительно знаменитый пароход «Вега» известного профессора Норденшильда.

Почтенное имя шведского профессора знакомо всему читающему миру. Всякий знает, что доктору Норденшильду первому удалось совершить то, над чем три с половиной века безуспешно бились голландцы и англичане.

Известно, что в конце семидесятых годов он предпринял на пароходе «Вега» экспедицию с целью объехать берега Ледовитого океана вдоль Сибири, переплыть Берингов пролив и этим совершенно новым путем проехать в Японию или Китай.

Ученый исследователь был убежден, что вдоль северных берегов Сибири и во всяком случае до мыса Таймыр океан летом свободен ото льда, этому должен способствовать, по его мнению, приток теплой воды из великих сибирских рек — Оби, Енисея и Иртыша, — а также встречное течение под воздействием ветров, дующих в этих местах осенью и относящих лед к северу.

Гипотеза Норденшильда отчасти уже давно подтверждалась некоторыми русскими исследователями. Еще в 1843 году путешественник Миддендорф с высоты холма на берегу Таймырского залива видел на необозримом пространстве море, свободное ото льда.

А за девяносто лет перед этим лейтенант Прончищев, отправившись из устья Лены, нашел возможность доплыть до Олонецкого залива.

2 сентября 1736 года экспедиция капитана Лаптева достигла мыса Фаддеева, не встретив нигде льда.