Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 1

К тому времени уже состоялся приказ о его назначении, и я успел съездить два раза в Орел, чтобы подыскать дом для нашего жительства. Михаил Александрович очень хотел, чтобы это жилище находилось по возможности за городом и представляло бы собою небольшую, одинокую усадьбу. Такая идея была и мне очень по душе, но все мои поиски в этом направлении оказались неудачны.

Подходящих усадеб поблизости не было, и лишь благодаря содействию губернатора мне удалось найти на окраине города довольно поместительный барский дом с большим садом и всевозможными службами, принадлежавший помещику Хвостову, дальнему родственнику будущих министров¹³⁵. Как и большинство поместительных губернских провинциальных построек, он почти до полного сходства своею внешностью напоминал губернаторский дом в Тобольске, где была впоследствии заключена Временным правительством царская семья. В нем имелся такой же открытый балкон во втором этаже рядом с кабинетом великого князя.

В ближайшем соседстве с этим домом находился прекрасно устроенный особняк, тоже довольно комфортабельный, который мы также наняли на случай приезда к нам великой княгини Ольги Александровны, а также и для помещения нашей многочисленной прислуги.

Своего особенного двора у великого князя в тогдашнее время, да и впоследствии, не было. Он жил вместе с матерью и так же, как и она, пользовался прислугой и конюшней Большого двора. Теперь приходилось отделяться и составлять свой собственный «штат», на чем особенно настаивало Министерство двора.

Михаилу Александровичу это не очень нравилось, поэтому после моих долгих переговоров с гофмаршалом гр. Бенкендорфом и министром двора было решено, что большая часть необходимой прислуги будет откомандирована к нам в Орел по-прежнему от гофмаршальской части.

Для каждого «малого двора» было положено с давних пор иметь свой особенный цвет как для ливрей прислуги, так и для некоторых принадлежностей экипажной упряжи. Цвета эти утверждались Министерством двора. «Малых дворов» у нас в то время было много, почти все цвета были уже разобраны, и на выбор Михаилу Александровичу оставалось немного. Он остановился на синем, которым в некоторых случаях пользовалась императрица-мать.

Строго говоря, на «отдельный двор» великий князь, не будучи женатым, не имел по закону права, но его предстоящая жизнь не в столице, а в провинции позволяла это исключение.

Командир конвоя также настоял, чтобы при великом князе и в Орле постоянно находился для выездов очередной ординарец из урядников конвоя государя, чего другим великим князьям не полагалось.

Для скромного, чуждавшегося всякой помпы и стремившегося «быть как все» Михаила Александровича все эти приготовления к особому почету казались совершенно излишними. Он сначала боролся, но потом уступил. По его словам, он удовольствовался бы самой бедной офицерской квартиркой в одну-две комнатки, лишь бы она была за городом и в ней имелась бы ванна.

Но Орловская губерния издавна считалась губернией дворянской, со всеми хорошими традициями, присущими этому сословию, да и остальное городское население, как в этом мне пришлось лично убедиться, отличалось самыми горячими монархическими чувствами. Переселение единственного брата государя, бывшего ранее наследником, в Орел являлось для них беспримерным и радостным событием¹³⁶

.

Какими бы притягательными ни представлялись в глазах многих и самого великого князя скромность и простота, ими, к сожалению, меньше всего могут пользоваться у нас в России лица, принадлежащие к царствующему дому. Они могут и, конечно, должны обладать этими качествами в самой полной мере (и они ими и обладали, за исключением очень немногих), но выказывать их им приходится крайне редко, лишь в общениях чуть ли не с глазу на глаз. Иначе их сейчас же перестают в народе ценить. Одного происхождения, ума и душевной теплоты в глазах народа – и не одного только простого народа, – к сожалению, еще мало. Люди любят, чтобы к ним приближались, но только от приближения к ним личностей, окруженных особым почетом, если не великолепием и блеском, они получают полное удовлетворение. В скольких разительных случаях мне приходилось в этом убеждаться как у нас, так и за границей. С этими человеческими слабостями приходилось считаться скрепя сердце и Михаилу Александровичу.

Тот, кто жил в провинции и знает хорошо жизнь губернского города, поймет то радостное возбуждение, которое царило в тот год в Орле, и в особенности те надежды, которые тогда связывались в местном обществе с пребыванием среди него великого князя еще задолго до его приезда.

Все рассчитывали на особо блестящий сезон и на великолепные приемы, которые, «конечно, должен будет устраивать великий князь в ответ на обеды, балы и вечера, данные в его честь».

Хотя Михаил Александрович дал бы много, чтобы таких многолюдных приемов у себя не устраивать, его положение все же обязывало изредка приглашать к себе небольшое количество лиц, которых могло вместить наше довольно тесное помещение.