Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 2

³ В эмиграции герцог Георгий Лейхтенбергский поселился в своем имении (замке) Зееон (Зеон) в Баварии. Замок был куплен его отцом у своей тетки Жозефины, королевы Швеции. После ухода в отставку после военной службы в 1905 г. герцог проживал в Зееоне. Вернулся в Россию в начале Первой мировой войны. В эмиграции герцогом было организовано общество «Братство русской правды», которое он возглавил; издатель сборников «Белое дело», занимался историей.

Свое мнение об Анне Андерсон оставил в 1961 г. сын герцога Георгия Лейхтенбергского герцог Дмитрий Лейхтенбергский, которому в 1927 г., в год пребывания Анны Андерсен в Зееоне, было 29 лет: «Причины, не позволяющие мне верить в тождество госпожи Чайковской-Андерсон и Анастасии, можно изложить следующим образом: 1. Когда госпожа Чайковская прибыла в Зеон, оказалось, что она не говорит и не понимает по-русски, не говорит и не понимает по-английски, за исключением того словарного запаса, который извлекла из уроков, данных ей в Лугано и Оберсдорфе перед своей поездкой в Зеон; а также не говорит и не понимает по-французски. Она говорила только по-немецки с северонемецким акцентом. Что касается великой княжны Анастасии, она всегда изъяснялась по-русски с отцом, по-английски – с матерью, понимала и говорила по-французски и совершенно не знала немецкого. 2. Когда я отвел госпожу Андерсон в русскую православную церковь, она вела себя там как римская католичка и совершенно не знала православных обрядов, в то время как великая княжна Анастасия была воспитана в православии вслед за всей семьей, отличалась крайней набожностью и аккуратно посещала церковь. 3. Я присутствовал во время встречи, устроенной для госпожи Чайковской с Феликсом Шанцковским, так, чтобы это стало для нее полной неожиданностью. В моем присутствии он опознал в ней свою сестру Франциску Шанцковскую и согласился подписать соответствующее заявление. Позже, коротко переговорив с сестрой с глазу на глаз, он отказался подписывать подобный документ по причинам вполне понятного характера: он сам был бедным прокоммунистически настроенным шахтером, его мать, больная раком, не имела средств к существованию, его сестра же сумела обосноваться в замке и вести жизнь, подобающую великой княжне – к чему было портить ее «карьеру»? 4. Все, объявлявшие о тождестве госпожи Чайковской и великой княжны Анастасии, лично не были знакомы с последней или – за редким исключением – видели ее мельком. Кто-то из них руководствовался корыстными целями, но большинство из этих узнавших составляли бывшие офицеры Белой армии, преданные императорской фамилии, но введенные в обман собственным желанием чуда. 5. Доктор Кострицкий, лейб-дантист двора, письменно удостоверил, что гипсовые оттиски челюстей госпожи Чайковской, которые наш семейный дантист сделал в 1927 г., не имели ничего общего с зубным рисунком великой княжны Анастасии. Лично я полагаю, что семья госпожи Чайковской-Андерсон принадлежала к низшему классу, в ней не видно было врожденного благородства, присущего членам императорской фамилии, и, конечно же, само ее поведение ничего общего не имело с аристократизмом. Мое личное мнение, конечно же, не имеет силы доказательства, но доказательством служат все вышеизложенные факты. В заключение стоит добавить, что мой отец пригласил госпожу Чайковскую в Зеон, объяснив свое решение таким образом: «Если она действительно великая княжна, преступлением будет оставить ее без помощи, если же нет, я не совершу ничего предосудительного, предоставив кров нищей, больной, преследуемой женщине, в то время, когда прилагаются все усилия, чтобы выяснить ее подлинную личность» (подписано) Дмитрий Лейхтенбергский. [цит. по кн.: Письмо от Дмитрия Лейхтенбергского Йену Ворессу от 5 марта 1961 г. в кн.: Воррес Йоен. Последняя великая княгиня. М., 1998. С. 395).

⁴

См. комментарий к части 1 № 177.

⁵ Автор имеет в виду герцога Николая Николаевича Лейхтенбергского.

⁶ Дочери герцога Георгия Николаевича Лейхтенбергского – Елена и Наталья.

Каким я знал моего государя и каким знали его другие

¹ Александр Дюма приезжал в Петербург в июне 1858 г. и покинул Россию 1 февраля следующего года. Писатель побывал в Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, откуда пароходом отправился в Астрахань. Потом – Кизляр, Дербент, Баку, Тифлис и, наконец, Поти.