Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 2

¹¹ «16 августа, спустя неделю после говения государя и императрицы, Его Величество, при выходе из Федоровского собора, обратился ко мне с предложением сейчас зайти к нему. Государь объявил мне о своем решении вступить в командование войсками, а великого князя назначить своим наместником на Кавказе. Я счел долгом обратить внимание государя на то, что, и не вступая в личное командование армией, он является ее главою; а с другой – на возбужденное состояние, в котором, по моим сведениям, находились общественные круги. Его Величество тем не менее упорно настаивал на своей мысли, говоря, что решение это он уже принял в самом начале войны (как и говорил мне раньше), теперь же считает нежелательным откладывать свое вступление в командование, с одной стороны, из-за неудачных действий и распоряжений великого князя на фронте, а с другой – из-за участившихся случаев вмешательства в дела внутреннего управления. Никакими доводами не удалось ни графу Фредериксу, ни мне отговорить царя от этого решения, в правильность которого верила и государыня Александра Федоровна» (Воейков В. Н.

С царем и без царя. М., 1994. С. 83–84).

«В августе 1915 года государь, под влиянием кругов императрицы и Распутина, решил принять на себя верховное командование армией. Этому предшествовали безрезультатные представления восьми министров и некоторых политических деятелей, предостерегавших государя от этого опасного шага. […] Истинной побудительной причиной этих представлений был страх, что отсутствие знаний и опыта у нового верховного главнокомандующего осложнит и без того трудное положение армии, а немецко-распутинское окружение, вызвавшее паралич правительства и разрыв его с Государственной думой и страной, поведет к разложению армии. Этот значительный по существу акт не произвел в армии большого впечатления. Генералитет и офицерство отдавало себе ясный отчет в том, что личное участие государя в командовании будет лишь внешнее, и потому всех интересовал более вопрос: кто будет начальником штаба? Назначение генерала Алексеева успокоило офицерство. Что касается солдатской массы, то она не вникала в технику управления, для нее царь и раньше был верховным вождем армии, и ее смущало несколько одно лишь обстоятельство: издавна в народе укоренилось мнение, что царь несчастлив…» (Деникин А. И. Очерки Русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль – сентябрь 1917 г. М., 1991. С. 103–104).

¹²

Из речи министра внутренних дел князя Н. В. Щербатова (относительно действий в отношении еврейского населения в годы войны): «Наши усилия вразумить Ставку остаются тщетными. Все доступные нам способы с предвзятыми тенденциями исчерпаны. Мы все вместе и каждый в отдельности неоднократно и говорили, и писали, и жаловались. Но всесильный Янушкевич считает для него не обязательными общегосударственные соображения. В его планы входит поддерживать в армии предубеждения против всех вообще евреев и выставлять их как виновников неудач на фронте. Такая политика приносит свои плоды, в армии растут погромные настроения» (Протокол секретных заседаний Совета министров России от 4 августа 1915 г.).

¹³ Коллективное письмо от 21 августа 1915 г. министров императору Николаю II с просьбой не увольнять великого князя Николая

Николаевича от должности верховного главнокомандующего и не брать верховное командование на себя было подписано 8 министрами – Харитоновым, Барком, Кривошеиным, Сазоновым, Щербатовым, Самариным, Игнатьевым и Шаховским (ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 620. Л. 1–2).

¹⁴ Приказ армии и флоту Николай II подписал 23 августа 1915 г.: «Сего числа я принял на себя предводительствование всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, находящимися на театре военных действий…» (ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 619. Л. 1).

¹⁵

Из воспоминаний великого князя Александра Михайловича: «На все воля Божья, – медленно сказал Ники. – Я родился 6 мая, в день поминовения многострадального Иова. Я готов принять мою судьбу». Это были его последние слова. Никакие предостережения не имели на него действия. Он шел к пропасти, полагая, что такова воля Бога. Он был все еще под обаянием божественного ритма строк, которые говорили о страдальце, память которого прославляет ежегодно 6 мая христианская церковь: «Был человек в земле Уц, имя его Иов; и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалился от зла» (Александр Михайлович, великий князь. Мемуары. М., 1999. С. 181).

¹⁶ Автор имеет в виду изданные в Берлине в 1922 г. «Письма императрицы Александры Федоровны к императору Николаю II» в двух томах (перевод с английского В. Д. Набокова).

¹⁷ См.: Мосолов А. А. При дворе последнего российского императора. М., 1993. С. 191.