Из рассказов капитана Паба

Переспать с вихрастым было очень клево, очень в жилу и ва-а-ще самое оно. Бойфренд и прочие парни, побывавшие в ее постели – как задержавшиеся в ней, так и мимолетно ее посетившие – все без исключения в подметки ему не годились. Как только Сузи вспоминалось о той ночи, тотчас в груди у нее все начинало трястись, трепетать и заходиться. А Цветок Гераня знаменитый она засушила, заказала рамку, аккуратненько поместила Цветок в рамку и прикрепила у себя в ячейке над входным люком. Чтобы постоянно видеть… И ведь – какая жалость! – никому не расскажешь, никакой подруге! Не потому, что каждая доброхотка тут же настучит бойфренду – всем видно, что дело у них идет к свадьбе, обзавидовались и слюною изошли – а потому всего лишь, что никто не поверит, ни одна живая душа. Заикнись только кому про Цветок, сразу ославят брехуньей и будут вертеть пальцем у виска. А уж если про ночь рассказать, про как он пальцы у нее на ногах целовал, вертел ее, будто она какая мельница… уф, вспомнила – сердце выскакивает. А они скажут, что сериалы подпольные эротические и сами смотрят.

Вот только стоила ли она, ночь эта, последующих волнений и переживаний, тут был, конечно, вопрос. Хотя… вопрос это для нее, а для бойфренда, прознай он об этом, никакого вопроса тут не было бы. Прочь с визгом бежал бы, только пятки сверкали бы. Хорошо, что вечером Чарли у нее никто не видал, да и смылся он ранехонько утром незамеченным соседями. Тут, что говорится, пронесло, авось и дальше так же будет. Будем надеяться. Даже мерзкорожий страхолюд, который все толокся у них в присутственном месте, внимания особого на нее не обращал и глаз своих жутких на ней не останавливал. Так… скользнет мимолетным взглядом. Но сердцу-то не объяснишь! Сердце-то от страха заходится и колотится, что твое колесо со спущенной шиной, и прошибает тебя пот. А вот вечером воспоминания так и норовят забраться в голову… и вообще в тело… хочется выть, стонать и вцепляться в подушку зубами. И совсем неважно, отвалился к тому времени от тебя твой бойфренд с удовлетворением, или еще пребывает в процессе. Чтобы полноценно заменить Чарлея, она считала, надо было иметь таких бойфрендов не меньше трех одновременно… только мужики совсем придурочный народ, и толку от них чуть. Лезут, пыхтят, толкаются, потеют, так и норовят всю тебя разодрать чуть ли не на клочки, даже дышать тебе нечем. Это у них называется оргия, тьфу. Такое если и хорошо, так разве что разок-другой из любопытства. Но уж удовольствия никакого, одна заезженная усталость. А с Чарлеем… да с ним каждый волосок норовит встать дыбом… Ах!

Когда мерзкорожий появился у них в присутствии, все аж замерли и стали как бы деревянными. Вид у него и других, иже с ним, был такой, что не приведи господь. Все в присутствии делали какие-то дела, говорили какие-то слова и писали что-то на дисплеях компов, но вроде как бы поверх. Поверх сознания, поверх действительности, поверх всего… а это самое "все" и был страх. Всеобщий такой. Потливый. Липкий. И охрана глядела в сторону и сквозь – ее тоже проняло. И посетители глядели с опаской и пришиблено. А уж подруги – секретарши вообще старались друг на друга не смотреть, взгляд у каждой не поймаешь, даже если очень постараться. А ведь подруги, в отличие от нее, Сузи, ничего про мерзкорожего не знали, никто их насчет него не пугал, не предупреждал, опасаться его не велел. А они все равно тряслись в перепуге, что уж тогда о Сузи говорить?

Давешний мэн, ну, который весь из себя и с красивыми седыми висками, что подвалил к ней утром перед работой в компании с черномазой цыпой-дрипой, особо предупреждал – настойчиво! – что про Чарли он ничего не спрашивает, что совсем он не интересуется и подтвердить не просит, что парень наладился на Крайенгу на ближайшем же судне, поскольку знает все сам. Он только хочет ее предупредить, что молчать она должна, как рыба, и для собственного блага, и чтобы не навести всяких на след. И не устроить себе веселую жизнь. Чарлея-то они ищут, чтобы нейтрализовать, но и всех контачивших с ним – до единого! – нейтрализуют тоже. Словечко какое придумали – нейтрализовать! – сволочи. Сказали бы попросту пришить, так нет, надо выпендриться.