Из рассказов капитана Паба

Конечно, Гюльчатаями командовал Пепси. Но наложа руки на совесть… или как там руку полагается покласть по пословице… приходится признать, что даже если бы Джейн перевозку лично функционировала, а не посредством этого кретина, коммандосам это ни к чему бы не… не повлияло, короче. Что с того, что перед нами живая легенда всяческой подковерности и гранд-мастер аппаратных игр? Что с того, что перед нами сама Джейн Бондс, образбивавшая все подвернувшиеся под руку рыла вселенной!.. повыдергивавшая кучу ног!.. оборвавшая кучу рук!.. выбившая мириады зубов!.. повсюду выпускавшая на свет божий чужие кишки и километрами мотавшая их на палки! Длинноногая красотка с правом на затрахивание до смерти кого угодно, будь то грудной младенец или тиранозавр из зоопарка Юрского периода, хоть бы и женского пола! Джейн Бондс, со всем присущим ей изяществом и сиятельным блеском несравненного гламура резавшаяся в подкидного дурака на раздевание в лучших домах вселенной и лучших же ее, вселенной, казино! С блеском обнажавшая пузико как в шикарных кабинет-будуарах ресторанов, так и под жиденькими кустиками чуть ли не самых задрипанных планет! Плевал на ее достижения Рем Бо-бо с высокой орбиты. И как тут можно было применить ее несравненные таланты против его хамских приколов, чтобы оказаться в ореоле ослепительной славы, а не в амбре вонючего дерьма? Но самое-то пикантное заключалось в том, что буквально только что она одержала над прославленным и считавшимся непобедимым Ремом блистательную единственную в своем роде победу, но… даже не подозревала об этом. А ведь она могла, могла бы прошвырнуться по властным кулуарам в содранной с него одежде, могла бы повязать его фирменную алую шелковую бабочку на грязный – непременно грязный! – ботфорт… ах, мечты, мечты, и сколь же горько, сколь обидно, сколь поносно, если они, горячие и пылкие, даже не сподобились посетить столь очаровательную женскую головку.

Увы и ах!

Как выразился бы несравненный изысканный элитный интеллектуал Кока Колер, эта истина не была ткнута ей в харю в ощущениях. Под носом – и не только у нее, но у всякого носа в окружающем пространстве, ощущения оказались совершенно другие, но именно что осязательные. Нюхательные. По преимуществу. Хотя и не только нюхательные, не только. Зрительные тоже. И звуковые. Она сама так орала, что… В общем, все пять чувств у окружающих оказались задействованы. Даже вкусовые кое у кого. И… словом… полнообъемно органолептические, вот так. Как говаривали древние на своем заколупическом древнем же языке, именуемом звонким словом латунь – "ин блок".

А Пепси Колер что? Он лицо страдательное. Дело в том, что теперь, когда Фантер, который в окружении Джейн исполнял обязанности прислуги за все, как в антивселенную провалился, на беднягу Пепси свалилось дикое количество всяческой черной, до омерзительности неблагодарной работы. И следа не осталось от того, что раньше его работу отличало: от определенности, стремительности, четкости и ослепительной ясности. Раньше ведь как? Посмотрит он, бывало, на какую яйцеголовую рожу ботаническую, а она умничает выражением лица. Ага… ну, я тебя сейчас оглупею. Маску на рожу себе, кулак в зубы ему и – вперед, молодежь выбирает Пепси! А теперь нельзя сразу натянуть клиенту нос на затылок. Сперва надо вежличать долбошлепа яйцеголового и вопрошать, например, куда девал исписанные салфетки, сопля неподтертая? Да и после нельзя дать ему промеж глаз, чтобы с копыт и дух из него вон, а надо следить, чтобы функционирование объекта нарушать было исключено. Объект разработки нужен живой. Подумать только…живой! Куда катится мир?

Одним словом, сразу за посещением портовых контор, в которых искали следы хитрозадого пэтэушника – забился в какую-то щель, сволочь, нигде нету, отыскать не удается – получил он, Пепси приказ отволочь на стелс-шип прохвоста-профессора вместе с багажом, который есть и чемодан профессоров, и салфетки Джейновы, и Чарлеев чемодан. А в Чарлеевом чемодане, кроме презервативов, нет ничего с буквами. Там вообще ничего написанного нету, чего его, сво́лочь, воло́чь? Выкинуть к чертовой матери, раз сам Чарлей о нем не заботится.

Пепси мстительно нагрузил яйцеголового собственным чемоданом, так что службе доставки осталось нести только чемоданчик Чарлея и упаковку с салфетками. Упаковка, правда, была коробка объемистая. На что малый из доставки фигурой был бугай, пожалуй, покрупнее самого Пепси, если честно, однако даже его морды за коробкой видно не было.

Пепси, профессор и сопровождавшие их два гоблина чинно загрузились в такси и – фу ты, ну ты – как путные экскурсеры чинно же покатили в космопорт.

Не успело, однако же, такси отъехать от небоскреба, как у него спустило левое переднее колесо. Колесо быстренько сменили, но тут же спустило правое заднее и оказалось, что обе правые дверцы такси заело, и они не открываются. Пепси хотел было выйти из машины со стороны дорожного полотна, но пролетавший мимо груженый под завязку хамерсвиль к чертовой матери снес дверцу такси, а саму машину вышвырнул на тротуар.