Из сборника "Рассказы о путешествиях"

Не то, чтобы англичане не испытывали никакой тяги к работе. Работают они очень охотно, но в точно отмеренных дозах. Автор этих строк решил как-то нанять в Лондоне семерых английских кинооператоров. Незадолго до Рождества его уведомил их профсоюз, который как раз и состоял из семи членов, что рабочее время в текущей неделе будет составлять полтора дня. Это определяется так называемой сдвижкой рабочих дней, правила которой весьма строго регламентированы. Если праздник, к примеру, начинается в среду, то работа заканчивается во вторник к полудню, чтобы вторую половину дня можно было посвятить покупкам или посещению музеев. А поскольку четверг — это обычный праздничный день, то пятница присоединяется к субботе и воскресенью, а понедельник сдвигается на вторник.

Движимый капиталистической алчностью и будучи ограниченным в денежных средствах, на которые должен был отснять свой фильм, я обратился в соответствующий профсоюз с наивным вопросом, действительно ли кинооператоры имели законные основания на столь большое количество выходных, на что получил следующий ответ:

— Сэр, законных оснований не существует. Однако, есть правило, что в рождественскую неделю больше не работают.

Учитывая слабость профсоюза, я попытался напрямую обратиться к своим операторам.

— Джентльмены, — сказал я, — конечно, это правильно, что вы не должны работать оба праздничных дня. Но на каком основании вы не будете работать в остальные дни этой недели?

— Основание, сэр, — звучал ответ, — заключается в том, что мы просто не придем на работу.

Одного не отнимешь у англичан: их железной логики. И их хорошие манеры. И их спокойствия. Их четкого понимания ценности человека. Это видно даже из обычного рабочего дня, которые англичане пунктуально начинают в 9 утра. В этот час английский служащий появляется в своем бюро, снимает плащ, вешает его на плечики, высоко закатывает рукава рубашки, оба примерно на одинаковую высоту, и проверяет, включено ли отопление. Если все в порядке, он садится на свое рабочее место, читает газету и вступает в длительный обмен мнениями со своим ближайшим коллегой. При этом обсуждаются все важнейшие события современной жизни, от погоды и результата футбольного матча до постоянно ухудшающихся условий работы, на которые, вероятно, придется ответить забастовкой.

Если в комнате появляется шеф, его прогоняют радостным: "Вам не кажется, сэр, что сегодня будет дождь?".

Беседа длится до 10 часов. Затем наступает время для чашки чая. Робкие намеки шефа прекратить бессмысленную трату времени и приступить, наконец, к работе, отражают ледяным взглядом и недружелюбным тоном, которым замечают:

— Пожалуйста, не подгоняйте нас, сэр.

Внезапно обнаруживается, что закончился сахар. В этой связи рукава скатываются обратно, плащ снимается с вешалки и начинается долгое совещание, следует ли приобрести сахар в близлежащем супермаркете или лучше дойти до дальнего продовольственного магазина. Демократическое большинство склоняется к отдаленному магазину, и необходимые денежные средства собираются гонцом в жестяную коробочку, взятую для этих целей со стола шефа. Время ожидания коротается в анекдотах и байках.

Через какое-то время, явно не торопясь, гонец возвращается, снимает свой плащ, снова высоко закатывает рукава и производит опрос, желает ли кто-либо чай с молоком или каким иным дополнением. После того, как эта проблема решается со всеми в индивидуальном порядке и изрядно обозленный шеф также получает чашку чая в трясущиеся от раздражения руки, производится следующий плебисцит, который приблизительно можно сформулировать так:

— Вам два кусочка сахара?

— Спасибо, только полтора.

— Один кусочек и немного сахарина, пожалуйста.

— Даже не знаю — сахар или сахарин?

— Две таблетки сахарина и кусочек сахара.

Употребление чая происходит в полной тишине, в которой можно расслышать только пыхтение шефа. Затем чашки, блюдца и ложечки старательно моются и вытираются. А затем, — хотите — верьте, хотите — нет, — наступает период творческой деятельности, который длится чуть ли не два часа.

Ровно в 1 час дня, если точнее, в 12 часов 59 минут, собирается штаб работающих и обращается к работодателю поздне-капиталистической формации:

— До встречи в два часа, сэр.

— Может быть, после ланча мы продвинемся хоть немного дальше, — отвечает шеф.

— Разумеется. Сделаем все возможное. До встречи в два часа десять минут.

Диалог длится полминуты, но согласно коллективному договору, определяющему перерыв на обед, если он начинается позже, чем в 1 час дня, то длится на 10 минут дольше. Но после 2 часов 10 минут все сотрудники уже на борту и по завершению обычных процедур — снятия плащей, закатывания рукавов, анализа футбольного матча и последних событий — приступают к новаторскому, длящемуся аж до 4 часов, массовому производству.