Из Смиловичей в парижские салоны. Хаим Сутин

С этими вопросами он шел к единственному человеку, который его понимал и с которым он мог говорить – к деревенскому ребе, который заметил в мальчике способности к рисованию. Ребе поддерживал Хаима, подкармливал его, давал бумагу и карандаши для рисования.

МИНСК – ВИЛЬНЮС – ПАРИЖ

Когда юноше исполнилось шестнадцать лет, он, по рекомендации ребе, вместе с другим еврейским юношей Михаилом Кикоином, который был старше его на два года, поехал в Минск учиться живописи. Тамошний художник Крюгер предлагал курс обучения живописи за три месяца.

В Минске Сутин учился взахлеб, постигая науку живописи у художника, пусть и не очень профессионального. Но для юноши из глубокого захолустья болотной Белоруссии открылся новый, прекрасный мир. Никто не подгонял его учиться – он жадно, взахлеб впитывал все, что ему преподавали. Уж очень не хотел возвращаться он опять в тесную хату и шить старье при свете керосинки.

Спустя год ребе организовал поездку Сутина и Кикоина в Вильнюс. Это было потрясение. Европейский город, где юноша увидел театр, пришел в Академию художеств, где познакомился и подружился с Пинхусом Кременем, тоже еврейским студентом. Хаиму Сутину разрешили посещать лекции в Академии, он был вольнослушателем. Обучение было нелегким, так как он не признавал общих правил, не любил отделывать рисунок, не любил копировать работы старых мастеров. Кроме этого, он был болезненно чувствителен и себялюбив, не признавал ничьих замечаний.

Помимо этого, он постепенно становился алкоголиком. Сначала это была шутка – его, полуголодного, попросту спаивали, давая на голодный желудок выпить стакан водки. Сутин, от природы хлипкий и болезненный, тяжело переносил алкоголь, затем привык и начал тяжело пить, разрушив этим печень.

В 1913 году Хаим Сутин и Михаил Кикоин отправились в Париж. Пинхас Кремень поселился там годом раньше и подробно написал друзьям о том, как интересно живет в Париже большая коммуна художников. Они поселились на Монмартре, где Сутин познакомился со скульпторами Липшицом, Архипенко, Цадкиным, с Амедео Модильяни. Хаим Сутин сразу почувствовал себя своим в этой большой интернациональной компании. Действительно, они были очень дружны – талантливые молодые люди, преданные искусству. Поляки, испанцы, итальянцы, русские – они жили одной коммуной, делили радости и горести, мечтали о славе.

Русская художница, известная под именем Маревна, жившая в этой коммуне, вспоминала о том, как впервые увидела Хаима Сутина. «Они всегда ходили втроем: молчаливый Сутин, улыбающийся Кикоин, очаровательный маленький Кремень. Однако из всех троих наиболее сильное впечатление на меня произвел Сутин. Он был одет в широкую блузу из льняного полотна и брюки непонятной формы – это все было как бы с чужого плеча. Так же как и одежда других художников, его блузы и брюки были запачканы красками. Он выглядел плохо. Он был сутулым, с короткой шеей. Его дицо было широкоскулым и темным. Он напоминал примитивные деревянные скульптуры, вытесанные топором. Редкие волосы, подстриженные на крестьянский манер, закрывали лоб. Глаза смотрели пристально и внимательно, они были черными и глубоко посаженными. Веки были красными и припухшими. Он причмокивал во время разговора и в уголках рта собиралась слюна. У него была приятная улыбка, но она обнажала гнилые зубы, изо рта все время шел дурной запах. Руки были маленькими, розовыми и мягкими как у ребенка. Даже не верилось, что этими ручками он создает такие большие полотна».

Не правда ли, какой подробный и точный портрет? Пожалуй, это единственное словесное описание Хаима Сутина, точно воспроизводящее его внешний облик.

ПРАВО НА СТРАННОСТИ

Живопись Хаима Сутина отличается от полотен его коллег, друзей. Мир его картин полон фантазий, удивительных видений. Мистические тени, колдовство, изумительный колорит – отличительные особенности его живописи. В его пейзажах, кажется, все двигается и танцует. Его деревья похожи на деревья и не похожи, а птицы как бы и не птицы вовсе. Страхи и колдовство. Сомнения и глубокие чувства охватывают вас, когда вы смотрите его работы.

Но в этих удивительных, почти сказочных полотнах мы видим и глубокий реализм, точность воспроизведения натуры, как у Сезанна или Курбе.

Сутин, подобно Курбе, любил рисовать лес и рисовал с большой любовью и фантазией. Он писал эти картины крупными мазками. Как это делал Ван Гог в начале своего творческого пути. Его деревья – живые. Они огромны, трепещут под ветром, протягивают к вам ветви, как будто руки, которые обнимают вас. Деревья – это целый мир, мир чувств, схожий с чувствами людей.

«Критики часто спорили о том, умел ли он рисовать, знал ли классический рисунок. Трудно ответить на этот вопрос. Модильяни любил рисовать, у него была отличная школа рисунка, он рисовал так, как поют птицы, как плавают рыбы в воде. Но, наверное, недостаточно одного лишь умения рисовать. Должна быть божественная искра, именно это отличает истинного художника от ремесленника», – написал о Сутине Илья Эренбург.