Из заметок о любительской лингвистике

вѣдяшете – имперфект 'вы знали' (или: 'он знал', если допустить, что -шете здесь стоит вместо -шеть); это тройная ошибка: 1) после абыхом имперфект стоять не может, возможно только л-причастие; 2) ошибка в лице – 2-е лицо (-шете) вместо 1-го (-хом); 3) по смыслу требуется глагол со значением 'дать знать', 'показать', а употреблен глагол 'знать', т. е. сочинитель и в этом месте не справился с выбором слова;

руськ – отсутствует окончание;

меча – вместо М. мн.

мечих (или вместо М. ед. мечи).

Если попытаться построить русскую фразу, содержащую ровно столько же (и по возможности таких же) неправильностей против русского языка, сколько данная фраза из ВК содержит неправильностей против славянского языка IX века, получится примерно следующее:

И мы одейдем од домы сва и безяли на врази, чтебы мы знаете им о русск меча.

Этот пример дает достаточно ясное представление о качестве языка ВК. Видны наивные приемы превращения нормального текста в необычный, ломаный. Они весьма похожи на то, как дети коверкают язык, изображая, что они говорят «по-иностранному».

А вот еще один пример, интересный тем, что в нем содержится словосочетание, давшее название всей книге:

Влес книго сiу птщемо бгу ншемоу кiе бо есте прiбезиц а сiла 16 (с фотографии прориси). Перевод Асова: 'Велеса книгу сию посвящаем Богу нашему, который есть наше прибежище и сила'.

Отметим вначале некоторые элементы основной части этой фразы.

птщемо – явно вместо почтемо

'почтём';

бгу ншемоу – управление дательным падежом у глагола почесть не представлено ни в каких славянских языках;

кiе – придуманная форма вместо кыи, которое в качестве относительного местоимения для IX века анахронично – должно быть иже;

прiбезиц – вместо прибѣжище, с искусственной заменой суффикса на -ица и заменой правильного ж на ошибочное

з (возможно, ложный богемизм, ср. русск. чужой – чешск. cizí, русск. сажать – чешск. sázeti и т. п.).

Обратимся теперь к начальному Влес книго.

Влес книго – это, согласно толкователям, 'Велеса книгу' или сложное слово 'В(е)лес-книгу'. Но ни то, ни другое невозможно для IX века – могло быть только Велешѣ к(ъ)нигы.

Сочетания с родительным притяжательным появляются много позже, а сложные слова типа *Моисей-заповеди или *Марк-евангелие невозможны в русском языке (и других славянских) и поныне. Так что в сущности одного только словосочетания Влес книго достаточно для того, чтобы отпала всякая претензия на IX век.

В целом ясно, что филологическая квалификация сочинителя была крайне низкой. О древнеславянских текстах он знал очень мало – разве что имел представление о большом количестве необычных глагольных форм сложного строения в церковнославянских текстах. Ему было известно также, что в древности славянские языки образовывали некое единство. Пытаясь представить себе это единство, он не смог вообразить ничего иного, как простую смесь слов и форм из разных славянских языков. Именно это он и реализовал в своем сочинении, используя формы польского, чешского и т. д. языков, – разумеется, современные (древнепольских, древнечешских и т. д. форм он попросту не знал). И на всё это было наложено то умышленное коверканье, о котором речь шла выше.

Заключение

Итак, поддельный характер ВК не вызывает сомнения.

Но наиболее трудная проблема, связанная с ВК, относится не к лингвистике и не к истории, а к сфере социальной психологии. Она состоит в том, что фальшь ВК хорошо видна только профессиональным лингвистам и историкам, тогда как неподготовленный читатель легко оказывается в плену примитивных – однако многим импонирующих – выдумок о том, как древние русичи успешно сражались с врагами уже несколько тысячелетий тому назад. И утверждения науки, увы, не перевешивают в глазах такого читателя привлекательных фантазий дилетантов.

К сожалению, эти фантазии не безобидны. Вера в то, что ВК – это подлинное свидетельство безмерной «древности» русских и их превосходства в этом отношении над всеми окружающими народами, ничему, кроме ксенофобии и тем самым чрезвычайно опасного для нашей реальной жизни роста межнациональной напряженности, способствовать не может.

Истина существует[41]

Я благодарю Александра Исаевича Солженицына и всё жюри за великую честь, которой я удостоен.

В то же время не могу не признаться, что эта награда вызывает у меня не одни только приятные чувства, но и большое смущение.