Из записок районного опера

Следак и эксперт сразу же скорчили неприступные физиономии, что должно было означать: не царское это дело — дохлятину из подвалов извлекать!.. Участковый, на его счастье, был слишком болезненым и пузатым, такому сквозь узкую дверцу в подвал протиснуться — уже проблема, а вытащить обратно его самого удастся с помощью лебёдки… «Пошли, поможешь!» — предложил опер розовощёкому и упитанному как поросёнок курсантику. Тот подошёл к дверце, брезгливо принюхался к исходящему оттуда ароматцу, сморщил носик: «Фи, какая вонь… Нет, не полезу!.. У меня… у меня здоровье плохое, могу сознание потерять и задохнуться… А вы все потом за меня отвечать будете!» И так испугался, что попросту повернулся и убежал. Должно быть, пешим ходом решил вернуться в райотдел… Ну и гадёныш!.. Вздохнув и переглянувшись, опер с участковым отправились по делам: первый — искать по соседству не шибко обессиленного люмпена, второй — к знакомой самогонщице. Прочие члены следственно — оперативной группы расположились на скамеечке у подъезда с расслабленным видом дореволюционных дачников, взирающих с мансарды на тяжкий труд окрестного крестьянства.

Через полчаса запыхавшийся участковый притарабанил бутыль «первача», («Надо, Ильинична, надо… Не для пьянок с начальством — на святое дело забираю, а возникать начнёшь — сейчас же вернусь и аппарат конфискую!»), ещё через минуту подоспел и опер, ведя перед собою черняво-бородатого мужичонку в мятом пальтишке и валенках (это в жарком июне-то!)…»Вот тут, Колька, тебе и предстоит поработать!» — строго указал рукой в сторону подвала опер. Мужичонка осклабился: «Сделаем!.. Достанем покойничка!.. Но как и договорились: оплату — вперёд…» Опер кивнул участковому, тот передал бомжу бутыль. Вытащив пробку зубами, Колька сделал несколько жадных глотков, смачно хэкнул, уважительно предложил оперу: «А вы, гражданин начальник, не хотите глотнуть — для дезинфекции?» Покосившись на спесиво нахохлившихся на скамейке следака с экспертом, опер отрицательно покачал головой. Колян пожал плечами («Мне больше достанется!»), отхлебнул ещё, поставил бутыль у ног участкового, — «присмотрите пожалуйста, чтоб не спёр никто…», зачем-то поплевал на ладони, вытер из о полы своего грязного пиджака. Опер успел сбегать на минутку к кому-то из живущих по соседству знакомых, вернулся со стареньким одеялом в руках. И вот вдвоём с бомжем они полезли в подвал…

Подобрались к трупешнику, разослали на бетонном полу одеяло, и теперь бомжу следовало исполнить то, ради чего его сюда и позвали — переложить превратившееся в ком гнили и костей тело с пола на одеяло. Едва Колька слегка шевельнул труп, как остро запахло мертвечиной (до этого запашок был сносно-умеренный). Опер едва не выблевал, зато бомжара был как у себя дома: насвистывая разудалый мотивчик, ухватил жмура за остатки конечностей и стал перетаскивать. Опер только успевал вскрикивать: «Осторожно!.. Ох, стоп… стоп… смотри, чтоб голова не отвалилась… Голову придерживай, говорю!.. И руку подбери… Вон, рука в сторону откатилась…» Колька же весело щерил прокурено — гниловатые зубы, частил: «Ни-чё, нормалёк!.. Всё путём, как в лучших домах Филадельфии! С-час… Доставим в наилучшем виде!..»

Опарышей — личинок на трупе была тьма, червяки шевелились там и тут, мухи жужжали… В общем-то труп оказался не таким уж и страшным, нормальный такой жмур полугодовой давности, теперь уж оперу казалось, что он и сам управился бы. Подумаешь — гнилую человечину с пола на одеяло перешвырнуть, можно и без рук даже — футболить ногами, а отвалится что-то в запарке — и фиг с ним, жмуру уже не больно, а живым тем более — плевать!..

Одеяло с останками вытащили на свежий воздух. Забрав бутыль, бомж Коля побрёл дальше по своим бомжатским делам, предложив: «Позовёте меня, если что…», а следак, эксперт и опер захлопотали над трупом (участковый лишь наблюдал устало со скамейки). Внешность и возраст валявшегося перед ними кома перегноя установить было невозможно, причина смерти тоже непонятна (что автоматически позволяет списать всё как «смерть по естественным причинам»), зато в кармане брюк обнаружили неожиданно завёрнутые в тряпицу и обвёрнутые кусочком клеенки документы: паспорт, свидетельство о рождении, диплом об окончании техникума… Судя по красному цвету диплома, техникум покойник некогда закончил с отличием. Думал ли он, в те счастливые студенческие времена, что жизнь его оборвётся в тёмном подвале, где он и будет гнить полгода не похороненным, пока его случайно не обнаружат жэковские трудяги. Отличник, заводила молодёжных компаний, любимец техникумовских девчат, предвкушающий себе славную, полную интересных свершений судьбу, — не отшатнулся бы в ужасе перед этими воняющими кусками мертвечины?.. Страшен конец — у многих, и горек конец — у каждого…