Из зарубежной пушкинианы

…Если бы Жуковский не остановил часы в кабинете Пушкина сразу после его смерти, то в этот день, 29 января 1837 года, они показали бы три часа с половиною пополудни, когда начальник штаба корпуса жандармов Л. В. Дубельт приступил к опечатыванию бумаг покойного поэта. Среди бумаг, впоследствии возвращенных его вдове Н. Н. Пушкиной, находился дневник Пушкина, представлявший собой рукопись в переплете с металлическим замком. В пушкинское время дневники с замками были в моде. Например, в «Евгении Онегине» Пушкин так описывал дневник своего героя: «В сафьяне, по краям окован, замкнут серебряным замком…» Жандармы сорвали замок и занумеровали страницы пушкинского дневника. На внутренней стороне переплета было помечено: «№ 2». Если существовал дневник № 2, то должен был где-то находиться и дневник № 1. Однако самые тщательные поиски в архивах, в том числе в архиве Третьего отделения, не дали никакого результата. Пушкинисты разделились на два «лагеря». Одни вообще отрицали существование дневника № 1. Другие не только не сомневались в его существовании, но и вели длительный поиск. Среди этих пушкинистов находились такие замечательные исследователи, как П. О. Морозов, Н. О. Лернер, П. Е. Щеголев, И. Л. Фейнберг. У них было более чем достаточно аргументов в пользу своей версии. Стоит вспомнить хотя бы удивительную историю пушкинского дневника № 2.

После смерти Натальи Николаевны рукописи Пушкина хранились у старшего сына — генерала от кавалерии Александра Александровича. Старший сын Пушкина ревниво оберегал дневник отца от посторонних глаз. Даже когда в 1880 году он передал все пушкинские рукописи (за исключением писем отца и матери друг к другу) в московский Румянцевский музей, дневник он оставил у себя. Двумя годами позже он передал на хранение в этот же музей письма Пушкина к жене и ответные письма Натальи Николаевны, оговорив это условием не публиковать их до 1937 года. Судьба писем Натальи Николаевны так же драматична, как и судьба пушкинского дневника № 1. Еще в первые годы после революции они хранились в Румянцевском музее, а потом исчезли. Все попытки их разыскать до сих пор ни к чему не привели. И. Л. Фейнберг высказал предположение, что эти письма, как и дневник № 1, были вывезены за границу и находятся у одних и тех же владельцев.

Итак, известный нам пушкинский дневник № 2 хранился до 1914 года у старшего сына поэта. Александр Александрович Пушкин умер в возрасте 81 года в день объявления Первой мировой войны. После него рукопись дневника перешла к старшей дочери Пушкина Марии Александровне Гартунг. Мария Александровна скончалась в Москве в суровом 1919 году и завещала дневник внуку поэта Григорию Александровичу Пушкину, который в это время воевал на фронтах Гражданской войны.

Дневник в это время находился в Лопасне (в доме A. А. Пушкина) и легко мог пропасть. Его спасла жена Григория Александровича, Юлия Николаевна Пушкина. Спрятав дневник под платье, на крыше поезда она вывезла дневник в Москву и 20 июня 1919 года сдала его на хранение в Румянцевский музей. Этот дневник Пушкина таким, каким мы его знаем, был впервые опубликован по подлинной рукописи в 1923 году. Конечно, по копиям и частями этот дневник публиковался и раньше. Первую копию с него снял П. В. Анненков. В разное время Александр Алекандрович Пушкин разрешал С. А. Юрьеву, П. И. Бартеневу, B. Е. Якушкину, С. А. Венгерову снимать с него копии и публиковать отрывки. Полную копию дневника А. А. Пушкин разрешил снять только в 1903 году по просьбе президента Академии наук великого князя Константина Константиновича, но вплоть до 1923 года как эта копия, так и подлинник оставались читателю недоступными.

История пропавшего дневника (дневника № 1) тесно связана с судьбой зарубежных потомков Пушкина. Началом этой истории следует считать статью известного пушкиниста М. Л. Гофмана, вышедшую в 1925 году в парижском литературном сборнике «На чужой стороне». Статья называлась «Еще о смерти Пушкина». Автор, в частности, писал: «В 1937 году будет опубликован полностью неизданный еще большой дневник Пушкина (в 1100 страниц). Несомненно, он прольет свет на историю дуэли и драму жизни Пушкина…» В самом деле, если известный нам дневник Пушкина (дневник № 2) охватывал период его жизни с осени 1833-го по февраль 1835 года, то пропавший дневник мог быть его продолжением и охватывать последние годы жизни поэта. Ведь нумерация дневников, скорее всего, была произвольной и была сделана жандармами. Какие же реальные факты лежали в основе сообщения М. Л. Гофмана и не было ли оно очередной «сенсацией», подогретой всеобщим интересом к великому поэту? Нет, в основе этого сообщения лежали действительные и тем не менее удивительные события.