Из жизни кукол

Он посмотрел на первый из этих старых черно-белых снимков. Поразительно хорошее качество, резкость безупречная, а еще в старых снимках есть художественное достоинство, какого в наши дни не сыщешь.

Девочки показывали маленькие, нераспустившиеся бутоны. Он спустил трусы до колен.

После инцидента ему пришлось оставить университет. Психолог утверждал, что его сексуальность соответствует уровню тринадцатилетнего подростка.

Лаская себя, он рассматривал фотографии, но внизу все было мертво.

Отец сидит на кухне в доме на острове Дьявола, в одной руке пиво. Сам он сидит напротив, и во внутреннем кармане у него спрятан диктофон. Опьянение и деменция – идеальное сочетание, если надо заставить кого-нибудь произнести слова, которые не стоило бы произносить. А уж он постарался спровоцировать, он постарался вести себя в те полчаса как можно оскорбительнее.

– Ах ты засранец… – кричит отец. – А ну встань… – Он сам поднимается, его шатает, он хватается за стол. – Врезать бы тебе… Встать!

Он подчиняется отцу, встает.

Рассказывает, как его возбуждают девочки-подростки, лет одиннадцати-четырнадцати. Говорит, что он этого не стыдится.

Вываливает всевозможное дерьмо, что было и чего не было, потому что ничем не рискует. Человеку, страдающему старческим слабоумием и к тому же пьяному, можно рассказывать, что угодно. Когда старик проспится, он ничего не будет помнить.

– Я педофил, понимаешь?

Кажется, его слова с размаху падают на отца, как на него самого когда-то падали удары, которые раздавал старик. Ноги у отца подкашиваются, он опускается на стул, молча сидит несколько минут.

Глаза блестят от слез.

– Сколько же грязи в тебе… – говорит он наконец. Голос спокойный, как будто он все и так знает, всегда знал.

Он легонько подул на член, чтобы тот снова затвердел, но ничего не произошло, и он начал массировать его одной рукой, а другой открыл файл под названием “Lolita 12 y old w 3 men 2005-11-17[91]”.

Зарегистрировался как Джозеф Луис Маккормак из Атланты, штат Джорджия.

Та же рыжая девочка, которую он когда-то снимал с диктофоном в руке. И сам был в том же номере мотеля в тот же вечер.

У нее была прохладная шершавая кожа. И запах – сладкий, похожий на молочный.

Он стал смотреть ролик. Во рту появился привкус железа, кровь запульсировала, и эрекция вернулась.

Девочка стояла на четвереньках. Обладателем самого внушительного орудия был мистер Маккормак, доцент восточной философии, подвизавшийся в университете штата Джорджия.

Девочка легла на спину и позволила им кончить на себя. Он не испытывал стыда.

Ей за это заплатили, и к тому же в глубине души ей нравилось.

Ей нравится. Она это обожает. Похотливая сучка, мокрощелка, непотребная…

Он сидел, подавшись вперед, сантиметрах в двадцати от экрана, как вдруг…

Экран погас.

После показавшегося ему вечным ожидания на экране возникло сообщение. Шесть слов, белым по черному; он понял, что это не техническая неисправность.

Этого не может быть, подумал он.

Но это произошло.

ПРИВЕТ ОТ СЕРОЙ ШЛЯПЫ.

Хьюстон медленно погружался в наркотически-печальную дремоту. Фредрик Юнсон, брат Кевина Юнсона, служащего стокгольмской полиции, сидел у себя в кабинете за компьютером.

За окном солнечный свет ссужал свою непорочность чудесному фонду семейной идиллии и гармоничного благополучия.

Фредрик Юнсон не видел, как на улице остановился черный автомобиль с тонированными стеклами. Не видел он и того, как одетые в черное люди из ФБР стали приближаться к его дому с оружием наизготовку.

Но как штурмуют дверь террасы, он услышал.

Штурм со светошумовыми гранатами нужен полиции, чтобы не позволить подозреваемому избавиться от доказательств.