Изабелла Баварская. Приключения Лидерика. Пипин Короткий. Карл Великий. Пьер де Жиак

Одиннадцатого июля в седьмом часу утра два довольно крупных войска — одно бургундское, шедшее из Корбея, другое французское, направлявшееся из Мелена, — двигались друг другу навстречу, словно для того, чтобы начать сражение. Такое предположение казалось тем более обоснованным, что обычные в подобных случаях меры предосторожности соблюдались обеими сторонами самым тщательным образом: как воины, так и лошади обоих войск были защищены боевыми доспехами, оруженосцы и пажи имели при себе копья, и у каждого всадника на луке седла висела либо булава, либо секира. Подойдя к замку Пуйи в заболоченном районе Вер, неприятельские войска оказались на виду друг у друга. Противники тотчас остановились, воины опустили заорала, оруженосцы приготовили копья к бою, после чего оба войска очень медленно и осторожно снова двинулись вперед. Сойдясь совсем близко, они опять сделали остановку. С каждой стороны выехали вперед по одиннадцать всадников, оставив позади себя, как надежную стену, собственное свое войско. На расстоянии двадцати шагов друг от друга всадники остановились. Так же с каждой стороны спешилось по одному всаднику; передав поводья соседу, они пешком пошли навстречу друг другу, стараясь сойтись ровно на середине разделявшего их пространства. Остановившись друг перед другом в четырех шагах, они подняли забрала, и один увидел перед собой дофина Карла, герцога Туренского, а другой — Жана Неустрашимого, герцога Бургундскою.

Когда герцог Бургундский узнал в человеке, шедшем ему навстречу, сына своею государя и повелителя, он несколько раз поклонился ему и опустился на одно колено. Юный Карл тотчас взял ею за руку, поцеловал в обе щеки и хотел поднять, но герцог не согласился.

— Ваше высочество, — сказал он ему, — я знаю, как мне следует говорить с вами.

Наконец дофин заставил его подняться.

— Любезный брат, — обратился он к герцогу, протягивая пергамент, скрепленный его подписью и печатью, — если в этом договоре, заключенном между мною и вами, есть что-либо такое, с чем вы не согласны, мы хотим, чтобы вы это исправили, и впредь мы будем желать того же, чего желаете и будете желать вы.

— Впредь, ваше высочество, — отвечал герцог, — я буду сообразовываться с вашими приказаниями, ибо долг’ мой и мое желание — повиноваться вам во всем.

После этих слов каждый из них, за неимением Евангелия или святых мощей, поклялся на кресте своего меча, что готов вечно сохранять мир. Всадники, сопровождавшие дофина и герцога, тотчас обступили их с радостными возгласами “ура”, заранее проклиная того, кто осмелится когда-нибудь вновь поднять оружие.

В знак братства дофин и герцог обменялись мечами и лошадьми, и когда дофин садился в седло, герцог держал ему стремя, хотя дофин и просил его не делать этого. Затем они некоторое время ехали рядом, дружески беседуя, а французы и бургундцы из их свиты, перемешавшись, следовали за ними. Потом они обнялись еще раз к расстались: дофин направился обратно в Мелен, а герцог Бургундский — в Корбей. Оба войска последовали за своими предводителями.

Два человека отстали от остальных.

— Танги, — сказал один из них приглушенным голосом, — я сдержал свое обещание. Сдержал ли ты свое?

— Да разве это было возможно, мессир де Жиак? — ответил Танги. — Ведь он с головы до ног закован в железо! Да еще такая свита! Однако уверяю вас, прежде чем кончится этот год, мы найдем более подходящие обстоятельства и случай поудобнее.

— Да поможет нам дьявол! — воскликнул де Жиак.

— Прости меня, Господи… — прошептал Танги.

Оба пришпорили лошадей и разъехались: один поскакал вдогонку за герцогом, другой — за дофином.

В этот же день, вечером, над тем самым местом, где встретились дофин и герцог Бургундский, разразилась сильная гроза, и молнией разбило дерево, под которым они поклялись друг другу сохранять мир. Многие увидели в этом дурное предзнаменование, а иные даже открыто говорили о том, что мир этот будет таким же продолжительным, какими искренними были заключавшие его стороны.

Тем не менее спустя несколько дней дофин и герцог, каждый со своей стороны, объявили о заключении мирного договора.

Парижане встретили эту новость с величайшей радостью: они надеялись, что герцог или дофин явятся в Париж и будут их защищать, однако эти надежды не оправдались. Король и королева выехали из Понтуаза, расположенного в непосредственной близости от англичан, так что там нельзя было чувствовать себя в безопасности, и оставили в городе многочисленный гарнизон под командой де Л’Иль-Адана, Герцог присоединился к ним в Сен-Дени, куда они удалились, и парижане, не видя, чтобы велись какие-нибудь приготовления к походу против англичан, впали в глубокое уныние.

Что касается герцога, то им снова овладела та непостижимая апатия, что случается с самыми храбрыми и деятельными людьми и почти всегда служит предвестием их скорой кончины.