Избавление

Они чуть пришпорили усталых лошадок, которые медленно, но шли всю ночь, тогда как их седоки умудрялись поочередно дремать прямо в седлах, и двинулись к поселению. Миновали перекресток с мытарским столбом и повернули к домам. Гледа вдыхала свежий озерный запах и вспоминала, как с визгом влетала в холодную воду. А мама смеялась, что если бы король Одалы оказался в своем дворце, да разглядел бы стройную девчушку, то точно прислал бы сватов.

— Он же старый! — смеялась Гледа.

— Для сына, — уверяла Гледу мать. — У короля Одалы их трое!

— В селении беда, — проговорил Скур. — Ворота усадеб открыты. Кое-где разбиты стекла.

— Я вижу, — мрачно заметил Ло Фенг. — Но если бы Лигену грабили люди, они бы сожгли все.

— Я не понял? — обернулся Стайн. — Это плохо или хорошо, что грабили не люди?

— Все плохо, — сказал Ло Фенг. — Поднимемся к дому Стахета Вичти.

На верхней улице, которая, как и прочие, была замощена камнем, все оставалось по-прежнему. На ней стояло всего три дома, и дом Вичти был крайним. Ворота его оказались закрыты. Гледа подъехала к ним прямо на лошади и постучала, ни на что не надеясь. Но вдруг где-то за высокой оградой скрипнула дверь. Послушался звук шагов и раздался почти забытый голос:

— Кого демоны принесли? Кто это?

— Это меня демоны принесли, — срывающимся голосом ответила Гледа, готовясь разрыдаться. — Это я, Ян. Гледа. Внучка Стахета Вичти. Открывай!

— Гледа? — изумился знакомый голос.

За оградой загремели ключи, ворота приоткрылись, и на улицу выглянул тот самый дворецкий Ян. Все такой же щуплый, худой, чуть поседевший, но еще далеко не старик. Он прищурился, разглядывая всадницу, потом шагнул вперед и заплакал, прижавшись щекой к сапогу Гледы.

— Святые боги, это ты. Это ты. Девочка моя. Я все знаю. Про Стахета, про твоего дядю, про отца, про маму, про брата. Голубь прилетел еще три недели назад… Святые боги, как же так…

— Эй! — окликнула дворецкого одна из сестриц. — Как тебя? Ян? Что там такое? За озером?

Гледа оглянулась. В отдалении, за синей водой, точно на том самом холме, с которого полчаса назад ее отряд любовался чудесным озером, показались какие-то люди. Или не люди?

— Кто это? — спросил Стайн. — Пастухи? С собаками?

— Пастухи, ставшие собаками, — скрипнул зубами Ян. — И они идут по вашим следам. Быстро. Сейчас. Я только выведу лошадей. У меня их две. Надо спасаться!

— Где спасаться? — подал голос Унг, лошадь которого как будто едва стояла на ногах.

— В монастыре, — крикнул уже со двора Ян. — Больше негде. Этих тварей больше тысячи! Они уже делали набег на Лигену. Сожрали всех и все. Я чудом выжил. Был с лошадьми на выезде! Да не стойте вы! Гоните лошадей в гору! Гледа! Не медли! Я уже верхом! До монастыря еще надо добраться! Главное, чтобы нам открыли ворота.

— Пусть только попробуют не открыть, — скрипнул зубами Моркет.

— Гледа! Ты что? — прошептал Унг, глядя на дочь своего бывшего наставника.

— Я хочу уничтожить их всех, — прошептала она, глядя, как склоны холма покрывают сотни черных теней.

— Это люди, — заметил Скур. — Они больны.

— Все равно, — ответила Гледа. — Их и тех, кто их сделал такими. Уничтожить.

Глава десятая. Прозрачность

«Середина жизни, как середина дороги — всегда позади»

Фризская мудрость

Ранним утром третьего дня в сопровождении уже привычного эскорта Рит и Филия стояли на берегу Манназа точно напротив Одалской твердыни — королевского замка Фрикт. Река здесь виляла, огибая известковые утесы, и как раз на них и высились едва ли не самые известные бастионы Одалы. Величественные башни с плоскими верхушками вздымались к синему небу словно массивные серые колонны, а простенки между ними были подобны перепонкам между когтями огромной летучей мыши. Рит рассматривала укрепления и впервые ощущала дух Фризы. Крепость казалась избыточной, словно главным ее предназначением было не защита границ королевства, а устрашение всякого смотрящего на нее.

— Кто-нибудь когда-нибудь пытался взять приступом эти стены? — спросила Рит у Филии.

— Нет, — ответила Филия. — Хотя, когда начались берканские войны, а они продолжались между триста пятидесятым и пятисотым годами со дня Кары Богов, крепость уже стояла. Никому и в голову не могло прийти штурмовать ее.

— Замечательно, — сказала Рит. — Построить такую крепость, сам вид которой отвращает от желания взять штурмом.

— Ее строили после первой жатвы, — объяснила Филия. — Примерно со сто пятидесятого года. Тогдашний правитель Одалы думал, что она поможет укрыться от следующей жатвы.

— И как же ему это удалось? — спросила Рит.

— Он не дожил, — проговорила Филия. — Вторая жатва и битва у трех менгиров случилась через сто пятьдесят лет. Но его род едва не оборвался. Крепость не помогла. Жатва гуляла коридорами этой крепости так же свободно, как и по улочкам в каком-нибудь маленьком городишке.

— А кто там обитает сейчас? — спросила Рит.