Избавление от КГБ

В годы жестоких испытаний в период Великой Отечественной войны, когда все усилия народа были напряжены во имя достижения победы, маховик политических репрессий продолжал безостановочно работать, истощая и без того скудные жизненные силы страны. НКВД беспрекословно осуществил решение правительства о выселении с исторической родины и других мест постоянного проживания на восток — калмыков, карачаевцев, чеченцев, ингушей, балкарцев, крымских татар, турок из Месхетии, немцев Поволжья. Без домашнего скарба, в холодных вагонах людей везли в Сибирь, где многих ждала смерть от голода и холода.

Страна выстояла и победила в войне. Но радость победы и тяготы восстановления не могли остановить машину террора. Процессы 1946 года по делам молодежных групп, самостоятельно изучавших философию, литературу, историю; борьба с «космополитизмом»; «Ленинградское» и «Мингрельское» дела, «дело врачей-отравителей» — вот только некоторые наиболее известные процессы послевоенных лет. А сколько было других, малоизвестных, но от этого не менее трагичных.

Хрущевская «оттепель» позволила во многом остановить карусель смерти. С процессами над Берией и Абакумовым наиболее одиозные проявления политики массового террора ушли в прошлое, органы госбезопасности были освобождены от лиц, прямо замешанных в репрессиях. Миллионы людей возвращались из небытия ГУЛАГа к нормальной жизни, восстанавливалось их доброе имя. Однако не менялась тоталитарно-бюрократическая общественная система, основанная на господстве одной идеологии, на страхе и подавлении, а значит, не могли качественно измениться те функции, которые выполняли органы госбезопасности, этой системе служившие. Да, КГБ стал действовать методами более деликатными, тонкими, но репрессивная его сущность оставалась прежней.

И не случайно, что с ростом оппозиции реформаторским начинаниям Хрущева Комитет госбезопасности во главе с В. Е. Семичастным оказался в центре заговора, который привел к отстранению Хрущева от власти в октябре 1964 года.

Новая, брежневская эпоха возвестила о своем приходе похолоданием политического климата, ростом нетерпимости властей к любым проявлениям инакомыслия. В Уголовном кодексе появилась статья (190¹), предусматривавшая наказание за распространение слухов и информации, порочащих государственный и общественный строй. Это оставляло широкое поле для толкований состава преступления и развязывало руки КГБ. Главными врагами теперь становились диссиденты — честные и думающие люди, совесть-нации, отстаивавшие идеалы демократии, прав человека, гражданского общества. Многих из них ждали тюрьмы, куда они попадали после короткого и негласного судебного разбирательства, и их имена никогда не становились известными советской общественности, от имени которой вершился суд. Другие оказывались в психиатрических «лечебницах», после того как специально подобранные КГБ комиссии экспертов «находили» у них всякого рода патологические синдромы на антисоветской и иной почве. Третьи — с которыми нельзя было так просто расправиться, люди масштаба Александра Солженицына и Андрея Сахарова — превращались в изгоев общества. За каждым их шагом и словом КГБ тщательнейшим образом следил, используя все мыслимые контрразведывательные средства — слежку, прослушивание телефонных и всех иных разговоров, разработку связей и т. д. Свидетельство тому — более 550 томов дела оперативной разработки по Сахарову и 105 томов — по Солженицыну, которые хранились в архивах КГБ. Но об их полном содержании мы уже никогда не узнаем. В 1989–1990 годах по приказу руководства Комитета досье были уничтожены, а «печи после сожжения проверены», о чем составлены соответствующие акты. Но отдельные документы сохранились, и они дают хорошее представление о менталитете руководства КГБ брежневской поры.

«С чувством гнева и презрения отзываются о Солженицыне представители рабочего класса и колхозного крестьянства, выражающие свое возмущение развернутой на Западе антисоветской кампанией вокруг имени этого предателя», — информировал 17 января 1974 года ЦК КПСС Председатель КГБ Юрий Андропов, приводя в доказательство слова никому не известных токарей, доярок, ученых, в глаза не видевших ни одной строчки из произведений великого писателя-гуманиста. Через 2 недели — 6 февраля — в тот же адрес идет документ, подписанный Андроповым и Генеральным прокурором Руденко: «Как известно, в последнее время буржуазная пропаганда, используя враждебный пасквиль Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», подняла во многих европейских странах и США шумиху, направленную против СССР, его внешней и внутренней политики. Причем эта волна антисоветизма отличается не только клеветой на Советский Союз, но и стремлением инспирировать враждебные выступления в нашей стране, а также против ее представительств за рубежом.

Анализ показывает, что вся эта кампания достаточно хорошо скоординирована и направляется из единого центра.