Избавление от КГБ

В принципе, я мог бы запретить прослушивание вообще. Но я полагал, что тем самым парализовал бы разработки по многим опасным преступникам, которые вели и КГБ, и МВД. Надо было проявить выдержку. Подождать, когда будет принят закон, четко очерчивающий круг преступлений, по которым прослушивание допустимо, и круг лиц, имеющих право дать санкцию на прослушивание. Например, в Англии, если мне не изменяет память, таким правом обладают всего три министра — иностранных, внутренних дел и по делам Ольстера. Правильно было бы также выделить 12-й Отдел из КГБ в самостоятельное ведомство, действующее строго с санкции уполномоченных на то законом лиц.

Однако закона не было. Пришлось наводить хоть какой-то порядок самому, исходя из реалий. Запросил список всех прослушиваний. Откровенно говоря, я ожидал большего беспредела. Оказалось, что всего прослушивают 700 телефонов, причем в представленном мне списке каждый случай был вроде бы благопристойно обоснован: подозрение в шпионаже, махинаторы, террористы, валютчики. В списке не было и намека на тех лиц, которые, как выяснилось позднее, прослушивались по политическим мотивам до и во время путча.

26 августа я издал приказ, которым приостановил до особого распоряжения исполнение заданий на проведение мероприятий, осуществляемых по линии 12-го Отдела, за исключением мероприятий по делам оперативного учета, заведенных на разведчиков и агентов иностранных государств, а также по делам с окраской организованная преступная деятельность в сфере экономики и управления, контрабанда, терроризм. Уровень санкции был поднят до начальников и первых заместителей начальников управления КГБ. Инспекторское управление получило задание осуществить проверку оперативной деятельности 12-го Отдела в период с 15 по 22 августа.

Через месяц в связи с ограничением функций и сокращением объема оперативной деятельности 12-го Отдела я отдал приказ о сокращении его численности на 30 процентов.

Проверки, проведенные Инспекторским управлением, комиссиями Олейникова и Степашина, выявили полную картину существовавшей практики использования Комитетом госбезопасности оперативно-технических средств, перечень которых далеко выходит за рамки только аппаратуры прослушивания. Были вскрыты факты, для меня не неожиданные, подтвердившие ранее отрицавшуюся и замалчивавшуюся практику неправомерного проведения негласных оперативно-технических мероприятий, в ходе которых нарушались конституционные права и свободы граждан, осуществлялось вмешательство в частную жизнь, ставилась под угрозу личная безопасность, велась политическая слежка. КГБ фактически проигнорировал принятые в 1990–1991 годах решения Комитета конституционного надзора о прекращении действия всех неопубликованных правовых актов и продолжал осуществлять прослушивание и другие оперативно-технические мероприятия на основании постановлений и инструкций, которые почти никто за пределами КГБ никогда не читал.

По результатам проверок появился приказ Председателя КГБ от 9 октября 1991 года. Согласно ему, категорически запрещалось использование оперативно-технических средств для получения информации, не относящейся к компетенции органов госбезопасности и не связанной с выявлением фактических обстоятельств по конкретному делу. Любые оперативно-технические мероприятия могли проводиться только по делам оперучета и уголовным делам в целях выявления и пресечения разведдеятельности иностранных спецслужб, преступлений, борьба с которыми относилась к ведению органов госбезопасности в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством, а также тяжких форм организованной преступности, включая терроризм, наркобизнес, хищения в особо крупных размерах, совершенных должностными лицами, коррупцию, контрабанду и незаконные валютно-банковские операции.

Этим же приказом я прекратил порочную практику, согласно которой, в нарушение конституционного принципа равенства всех перед законом, запрещалось проведение оперативно-технических мероприятий в отношении лиц, занимавших руководящие посты в КПСС и государственных органах. Сколько преступлений, выходящих на верхние (и даже не самые верхние) эшелоны власти, никогда не были расследованы, прекращались из-за того, что существовали подобные инструкции, ограждавшие «крупных птиц»! Вместе с тем приказом было предписано строго выполнять предусмотренные законом нормы о депутатской неприкосновенности, неприкосновенности судей и народных заседателей.

Были также предложены меры, призванные ознакомить людей с их правами, гарантировать их доступ к относящимся к ним данным. Руководителям органов госбезопасности всех уровней было приказано обеспечить в случае обращения граждан разъяснение мотивов предусмотренных законом ограничений их прав, предоставление любой касающейся их лично информации, если ее разглашение не нанесет ущерба интересам других лиц, госбезопасности.