Избегнув чар Сократа

— Назад, а то затянет. Тут сапоги нужны, без них не пройдешь.

— Сапоги нужны, — прошептал Проша.

Назавтра он встал раньше всех. Надел в чулане сапоги, красные с белой каймой, бейсболку с козырьком и побежал на пруд.

Теплое солнышко уже стояло над березами, по-доброму светился старый пруд. И лишь замшелый камень смотрел неодобрительно и строго. Уперев руки в коленки, Проша зорко всмотрелся в то место. И сквозь высокие болотные травы увидел… Не может быть! У него даже дух захватило!

— Я пойду, можно? — просительно взглянул он на глыбу камня. — Мне очень-очень нужно.

Но серый валун был неподвижен и нем. Зато осинка рядом с ним так и переливалась зелеными огоньками.

— Да-да, да-да, да-да, — кивал каждый ее листок, раскачиваясь на длинной ножке.

И Проша решился. Хватаясь руками за жесткую полосатую осоку, с кочки на кочку он стал пробираться к камышам.

— Ой! — и провалился по самое колено. — Ой! — и насилу вытащил сапог, полный грязи.

Вот кочки стали увертливее, заблестела вода. Он взобрался на травяной бугорок, встал, тесно сдвинув ноги. И отсюда ясно-ясно, близко-близко увидел…

— Плот!

О, это была обыкновенная дощатая дверь с прибитыми к ней обрезками бревен. Но это был плот!

Еще, ну хоть шажочек! Переминаясь, Проша достал носком воду. Глубоко. Топко. В нетерпении даже присел разок-другой. Ему надо, надо на плот! Две зеленые лягушки прыгнули в воду из-под самых его ног и вылезли сушиться на его плот!

И тогда Проша набрал воздуху… и сделал шаг вперед.

— Мама!!

Холодная вязкая трясина плотно обхватила его. В рывке он выскочил из сапог, толкнув пятками в глубине болота и схватился руками за край плота… И вот уже лежал на теплых досках, прижимаясь мокрой щекой. Дело сделано!

…Плот был, конечно, старый и немного трухлявый, весь забросанный пустыми ракушками и сухими камышовыми листьями. Но он легко и готовно качнулся на воде.

Подтягиваясь к толстым камышинам, Проша тихонько вывел его на чистую воду.

И тут увидел Сеню. Тот бежал по тропинке, опустив голову. Ясное дело, он бежал просто так, не видя, не зная, что происходит!

— Сенька! — заорал Проша. — Смотри, где я! Ого!

Сеня всплеснул руками и помчался во весь опор. На ходу схватил с земли длинную палку и в прыжке метнул ее Проше.

— Держи!

Подобно торпеде, она прочертила след через весь пруд. Теперь можно было пускаться в плаванье. Отталкиваясь от мягкого дна, упираясь ногами, Проша повел судно к мосткам.

— Фи-фью, — присвистнул Сеня. — Вот это да! А меня выдержит?

Под новой тяжестью плот слегка погрузился, но не потонул. Они направили на середину. Первым делом надо вытащить старую корягу, обидчицу всех рыболовов. Сколько крючков зацепилось за нее, сколько сломано удочек!

Сеня поддел ее шестом, отчего плот еще ниже погрузился в воду. Заметив это, Сенька начал раскачивать его как в бурю.

— Мы тонем! На помощь!

Проше стало не по себе.

— Не надо, Сеня, не качай.

Сенька захохотал еще пуще.

— Прыгай в воду, Прошенька! Там пиявочки.

— Перестань!

— Они любят маленьких.

— Уходи! — закричал Проша. — Мой плот!

— Все, все. Мир, мир, — Сеня хлопнул его по спине. — Не обижайся.

Вторым делом надо набрать белых лилий, кувшинок и бархатных высоких камышей. Их длинные стебли крепки, как веревки, но у Сени в кармане, конечно же, болтался кусочек ножа. С букетами в руках они причалили к берегу. Плот с лежащей на нем палкой остался под мостками.

Через неделю, в самый дождь, мама хватилась сапог. Поискала в чулане, заглянула под лавочку, под крылечко.

— Не иначе, как сами ушли. А, Проша? Вспоминай скорее, где оставил?

И Проша вспомнил. Молча посмотрел на маму, махнул рукой и вышел. А мама… мама второй раз ни за что не спросит. А глядя на нее, и бабушка тоже.

— Мама, — как-то спросил Проша, — а почему у меня от Шарика ни одна слезинка не капает, не то, что от других?

Проша готовился идти в класс для шестилеток, немножко занимался с мамой картинками и счетом, но с Шариком возился с утра до вечера.

— Трудный вопрос, — вздохнула мама.

— А я знаю. Потому что он мой друг.

Мама засмеялась.

— Твой друг? Так думает Шарик, Проша. Ему это лестно. Для собаки человек — преогромное счастье. Зато сам человек… ну-ка, с кем он может дружить?

— С великанами?

— Прекрасно сказано! Уважаю.

Мама обняла его. Проша посмотрел на нее серо-голубыми глазами.

— А как же Шарик! Он не обидится?

— Ты его любишь?

— Очень.

— Значит, не обидится.

Кир улетел в командировку сразу, как только отвез семью в деревню к бабушке. Он бы и сам, как в детстве, остался пожить в деревянном доме со старой своей бабушкой, но дела, дела.

Пожив недельки три в деревенском приволье, Астра отправилась в Москву. Сначала автобусом, потом сто двадцать километров на электричке. Дивно ехать электричкой в дождливые сумерки! Леса, равнины, все туманно, отбегающе. А дома всегда есть работа, особенно, если тебе никто не мешает. Она зашпаклевала ненужные дырочки в стенах, кое-что подкрасила красочкой, просушила зимнюю одежду и обезопасила от моли, вымыла отключенный холодильник и напоследок решила расправиться с тараканами, которыми, как и вся Москва, был заражен их дом, вентиляционный ход.