Избиение младенцев

Всю ночь Ляля искала сыновей; морги, больницы и отделения милиции не говорили ничего вразумительного, лишь определённо рапортовали, что никакие близнецы к ним не поступали. Утром она побежала в Спецучреждение, с большим трудом добилась, чтобы там разыскали Евгения, то есть Фёдора Пятихаткина и, плача, попросила его помочь в розыске. К обеду близнецы были найдены, они находились совсем рядом, во внутренней тюрьме Спецучреждения. На братьев уже было открыто дело, которое следователь намеревался связать с процессом Николаева в Ленинграде и с «кремлёвским делом» в столице. Малолетних близнецов собирались пристегнуть к группе сотрудников кремлёвской комендатуры, служащих Кремля и военных, по которым уже с начала года велось следствие. Около трёх десятков человек обвинялись в создании нелегальной антисоветской организации и подготовке покушений на высших лиц государства, в том числе и на товарища Сталина. По близнецам следователь определился очень быстро, их предполагалось обвинить в шпионско-разведывательной работе на территории Кремля с целью передачи руководству преступной группы ценных сведений о нахождении и передвижениях членов Политбюро и Правительства. Дело близнецов обещало стать нешуточным, но Евгений быстро взял его в свои руки. Он немедленно посоветовался с кем надо, тут же вызвал в свой кабинет следователя, который уже радостно потирал руки в ожидании будущих наград, и в течение двадцати минут объяснил ему, что близнецы – это новая секретная разработка советских учёных, предназначенная для диверсионно-разведывательных целей в странах враждебного капиталистического окружения и ему, следователю, равно как и всей команде кремлёвских стрелков, испортивших, между прочим, один из опытных образцов нашего секретного оружия, предстоит ещё отвечать перед советским уголовным судом и перед всем трудовым народом. Следователь был не то что недоволен, а просто сильно испуган, и на следующий день близнецы были дома. Ляля нахлестала их по щекам, а потом стала обнимать, целовать и в конце концов пошла на кухню, зажгла примус и нажарила им котлет. Рана на бедре Бориса оказалась незначительной, пуля прошла сбоку, лишь вырвав небольшой кусок плоти, – обожжённую кожу обработали йодом, перевязали и через пару недель Борис вместе с братом снова бегал по двору как ни в чём не бывало.