Избранное

О зверь, которого в природе нет!Его не знали, только с давних поркрутую шею, шаг и светлый взорлюбили в изобилии примет.Пусть не было его, но так любимон, чистый зверь, что и ему данопространство: столько света перед ним,что, голову подняв, он все равнопочти что есть, хоть не было причинк нему не подходить, обрел едваон мощь свою, шагая напрямик, —от этого и рог на лбу один, —зверь белый к деве подошел сперваи в зеркале серебряном возник.

V

Цветомускул движет анемоной,открывая лоно поутрумногозвучности неугомоннойсолнечного неба на ветру;перводвигатель звезды цветочной,преодолевающей печатьдевственности в целости бессрочной,чье предназначение — зачать,только не вернуть живых, но тленныхлепестков тебе в былом покое,ты, начало скольких же вселенных;или в нашей длительной печалипережить не в силах мы такое,чтобы, наконец, и мы зачали?

VI

Роза, ты царственное увенчание трона,для древних ты чаша: привычна чаша сия,а для нас ты неисчерпаема и бездонна,неисчислимый цветок бытия.Показаться может с первого взгляда:платье на платье носишь, яркая ты,но каждый лепесток — опроверженье нарядаблеск твоей наготы.Столетьями твой запах вокругговорит сладчайшими именами;слава твоя веет в воздухе вдруг;но как назвать ее, мы гадаем,лишь воспоминание движет нами,когда званого часа мы ожидаем.

VII

Родичи ласковых рук, приводящих в порядоквас, питомцы девичьих рук,на садовом столике отпрыски клумб и грядок,цветы, пережившие нежный испугв ожиданье воды, от которой вы можете самив смерти печальной опамятоваться, новам, возникшим едва меж струящимися полюсамичутких, чающих пальцев, данобольшее: избегая изгнанья,очутиться в кувшине, вернуться домой,где тепло и прохлада — девичьи признанья,исповедующие вас, грехи, хотя вы устали,но, в сочетанье сорваны ею самой,вы между пальцев цветущих вновь заблистали.

VIII

Памяти Эгона фон Рильке

С вами, немногими, в детстве играя,сад городской открыл я, истокнеторопливого нашего рая;агнцу, на чьих губах листок,молча гласящий, мы уподоблялись;кто радость назвать решится своей?А годы, как люди, шли, удалялисьвсе торопливей, пугливей, скорей.Проносились мимо грохочущие экипажи;дом возвышался, в самом себе заточенный,нас не зная... К былому нет ли ключа?Только в воздухе мяч. Ни пропасти, ни пропажи,ни детей; лишь один из них, обреченный,не уклонялся от падающего мяча.

IX