Избранное

— Иван Герасимович, в данном конкретном случае можно одну шутку привести, так ее примерно сформулировать: «Товарищи! Нелишне будет в этой связи напомнить вам забавную историю. Было у отца три дочери. Купил он себе новые джинсы. Дома надел — чересчур длинны. Позвал старшую дочь — укороти, говорит, мои джинсы на три пальца. Дочка говорит: сделаю. Сказала и забыла. Тогда пошел отец к другой дочке — тот же результат. Пришел к младшей — та же ситуация. На другой день старшая вспомнила, что отцу пообещала, — укоротила. Средняя ту же операцию проделала, а за ней и младшая. Отец надел обновку — за голову схватился. Были джинсы — стали трусы».

Слушал меня Клубникин внимательно и серьезно, потом спросил:

— И что же? Все три дочки штаны укоротили, да?..

— Все три. Одна за другой.

Клубникин покачал головой:

— Нескладно получилось. Старшая сразу бы сделала свое дело — и порядок. А тут и средняя, и младшая…

— И средняя, и младшая, — подтвердил я.

— Джинсы, ведь они денег стоят, а из-за такой безответственности и несогласованности человек без джинсов остался. А тут уж, как говорится, не до смеха.

На скорбном лице Клубникина было написано искреннее сочувствие герою рассказанной мной истории. Немного помолчав, он сказал:

— Ну, а в чем тут, как говорится, состоит юмор?

— Как в чем? В самой ситуации. Понимаете?

— Ну да… Ага. А как же это привязать к тому, что я вначале вам сказал?

— Как привязать? Очень просто. Получил задание — немедленно выполняй, не откладывай, чтоб в результате не получилось как с этими джинсами…

Клубникин нарисовал на листке бумаги дом с трубой и с облачком дыма.

— Ясно-понятно. Значит, такой делаем вывод: если бы старшая дочь вовремя выполнила отцовское задание, он бы не лишился нужных ему штанов.

— Конечно, — с тоской в душе подтвердил я.

— Ясно. Но как же подключить данную шутку к специфике работы нашего треста?

— Специфика тут совершенно не обязательна. Житейская история. Каждый работник поймет ее смысл.

— Нет, не каждый. Это я вам точно говорю. Если на эту историю глянуть повнимательней, сразу слабинку увидишь.

— Не понимаю.

— Сейчас поясню. Как же вторая дочка возьмется за порученное ей дело, если она видит, что кто-то здесь уже руку приложил? Что же она — дура или она настолько близорукая, что она этого не заметит, а?..

— Нет, она не дура, — мирно сказал я, — но вполне возможно, что она близорукая.

— Так, да? А младшая?

— И младшая тоже. Они все близорукие. С рождения. Это у них наследственное от отца.

— Да?

— Конечно. Отец, он ведь тоже не разглядел, что купил сгоряча вещь не по размеру.

— Вот именно! — оживился Клубникин, по лицо его вновь обрело строгость. — Я вам скажу, Семен Семеныч, почему ваша шутка не годится. Вы смотрите: руководитель, что дал задание, тоже оказался не в курсе. Ясно? Такую шутку на коллектив выносить нельзя. Мне любой реплику кинет: перед тем как давать задание, надо целиком и полностью знать, что к чему. Правильно?

— Правильно, — кивнул я. Если бы кто-нибудь взглянул на мое лицо, он бы решил одно из двух: или меня оставили без квартальной премии, или мой «Спартак» проиграл команде второй лиги со счетом ноль — восемь.

— Семен Семеныч, мы так с вами сделаем. Завтра на совещании управлюсь без шуток, а вы пока что мобилизуйте свое, как говорится, серое вещество и припасите мне к следующему разу что-нибудь такое подходящее, чтобы в зале был небольшой смех, но, конечно, не по моему адресу. Так?.. В частности, подготовьте шутку посмешней насчет того, что наш главк не всегда считается с реальным положением вещей и с причинами недовыполнения плана за предыдущий квартал.

— Будет сделано, — тихо сказал я.

— Но не специально ее рассказать, а так, вроде бы между прочим.

— Конечно.

— Ладно. Идите думайте.

Я вернулся в отдел.

Спустя минуту на столе зазвонил телефон. Сняв трубку, я услышал голос Клубникина:

— Я еще вспомнил. Проявите на полную железку свое чувство юмора и подготовьте мне шутку по вопросу о новых капиталовложениях и по адресу завода пластмасс, который нас то и дело подводит. Ясно?

— Да, Иван Герасимович. Мне все ясно.

Я сказал правду своему начальнику.

Действительно, все было ясно.

1981

ЧЕЙ ЖЕ ЭТО ГОЛОС?

К сожалению, не знаю вашего имени-отчества и фамилии, но это не столь важно. Мне известно, что вы работаете в области науки, и если это так, то, хочу надеяться, не оставите без внимания мое открытое письмо.

Вы, наверное, в свое время прочитали книгу под названием «Приключения барона Мюнхгаузена». Помните? Принес человек с мороза в теплое помещение музыкальный инструмент — трубу — и повесил ее на гвоздь. И чуть погодя она вдруг заиграла. Мюнхгаузен так сказал — тот музыки не дождался, кто вздумал на морозе поиграть на трубе, а теперь в тепле звуки у ней внутри растаяли, и будьте любезны — слушайте музыку. Я и тогда в это не поверил, тем более барон Мюнхгаузен большой был фантазер, и эта его байка про трубу, что сама заиграла, чистое вранье.