Избранное

Таня начала уже третью страничку, но в этот момент кончилась паста.

Она отложила шарик и пробежала глазами неоконченное письмо. «Ужас, сколько написала. Ольга приедет в Москву, я все это ей сама и прочитаю с выражением, она, наверно, посмеется».

Таня взглянула на часы. В два тридцать диспетчерское совещание. Что еще?.. Да, недавно по внутреннему позвонила Полина и просила зайти к ней по личному вопросу.

Когда Таня вошла в приемную, Полина встала:

— Очень удачно, я как раз одна…

Она медленно выдвинула ящик письменного стола.

— Уважаемая Татьяна Александровна, у меня имеется для вас письмо…

«Что сие означает? — удивилась Таня. — Она называет меня по имени-отчеству и на «вы». Какой-то день загадок».

— Татьяна Александровна, скажите, пожалуйста, любите ли вы кино? — спросила Полина и плавным движением, как фокусник, опустила руку в ящик.

— Люблю, — ответила Таня, — но не всякое.

— Правильно! — сказала Полина.

Она затеяла сейчас эту нехитрую игру с единственной целью — настроить Таню на шутливый лад. Если человек в хорошем настроении, он никогда не станет сердиться на другого человека, тем более из-за такого пустяка.

— Вы пригласили меня побеседовать о кино? — спросила Таня.

«Я ей — «вы», и она мне — «вы». Так разговор, чего доброго, примет чересчур официальный характер, и тогда вообще не выпутаешься из этой истории».

— Да, я хочу поговорить с тобой о кино, — сказала Полина, — тем более — ты любишь и понимаешь искусство…

— Ты думаешь?

— То, что я это думаю, особого значения не имеет. Это кое-кто другой думает… Нравится тебе кинофильм «Чайковский»?

Таня ответила не сразу. «Все ясно — Полина тоже была в тот вечер в «России» и видела меня с Ильей».

— Хороший фильм, — сказала Таня.

— По-моему, очень даже хороший. И этот артист, который Чайковского играет, я считаю, замечательный артист…

— Иннокентий Смоктуновский?.. Еще бы!

Полина вынула из ящика конверт и плавным движением протянула его Тане.

Таня отошла к окну, там было светлей.

Полина не отрываясь смотрела на то, как Таня сперва открыла конверт, потом вынула из него открытку, потом посмотрела на лицо Смоктуновского, а затем, улыбнувшись, стала читать то, что было написано на обороте.

— К сожалению, конверт был плохо заклеен, — тихо сказала Полина, — и чисто случайно я увидела…

— Что? — рассеянно спросила Таня.

Полина махнула рукой: «Не стоит и отвечать. Все равно не услышит».

Таня все еще читала, как будто там было очень много написано.

— А ты покраснела, — вздохнув, сказала Полина. — Понятно. Будь я на твоем месте, я бы тоже…

Что «тоже», Полина недосказала, потому что встретила взгляд Тани, взгляд радостный и устремленный куда-то мимо нее, в дальнее окно.

— Берегись автомобиля, — улыбнулась Полина и заговорщицки подмигнула.

Таня перечитала последнюю строчку: «Сердечно приветствую вас. И. С.».

Таня улыбнулась. «Он меня приветствует. Сердечно приветствует. Это немножко чопорно звучит. А впрочем, нет, совсем нет. Просто и хорошо. И приятно очень».

Полина сделала строгое лицо и принялась печатать на машинке. Пусть Сумарокова видит, что у нее полно работы и вообще она человек занятой. Секретарь управляющего — это что-нибудь да значит.

А Таня смотрела в окно. «И. С.» Илья Сафонов. Таня сразу узнала его летящий почерк. Недавно он прислал ей с Ольгой смешную записку: «Спать не буду, есть не буду, буду ждать звонка». И подписался так же: «И. С.».

— Спасибо, Полина, — сказала Таня.

— Пожалуйста, — улыбнулась Полина. «Слава богу — все обошлось». — Скажи честно — рада?

— Очень рада, — уже с порога сказала Таня. — Очень!..

1971

ПРЫЖОК

Я недавно прочитал в центральной газете, что какой-то товарищ, не то Половодов, не то Брюнчихин, точно не помню, помню только, что на букву «ф», совершил прыжок на лыжах с трамплина и пролетел по воздуху не то восемь, не то восемьдесят метров, точно не помню, но это не так важно. Важно совершенно другое.

Лично для меня такой, прямо скажем, подвиг — давно пройденный этап.

Еще в то время, когда, будучи ребенком, я неоднократно исполнял такие прыжки-полеты.

В газетах про меня не писали, но что было — то было.

Когда после моего очередного прыжка меня снимали на рентген и еще до этого, когда снимали гипс, один фельдшер официально заявил, многие это слышали, что, как ему хорошо известно, такие прыгуны, как я, рождаются очень редко.

Но я не хочу себя хвалить. Пусть меня другие хвалят. Я скромный человек, и если что могу, то могу, а уж если не могу, то не могу.

На сегодняшний день я принял твердое и окончательное решение совершить рекордный прыжок с трамплина.

Но я, конечно, не стану делать свой прыжок с одной только целью сделать прыжок. Я наметил вести в полете различные наблюдения по сторонам. Каждый, я думаю, пожелает узнать, что именно я сверху увидел, какие у меня впечатления. Каждому будет охота узнать, что испытывает человек, когда он, подобно певчей птице, летит по воздуху.

Безусловно, не следует закрывать глаза на тот факт, что такие прыжки-полеты дело рискованное. Так можно навернуться, что будь здоров!..