Избранное. Потрясение оснований

Как совмещаются две эти мысли? Разве забыл Павел о том, что только что предрек совершенство и вечность одной лишь любви? Нет, не забыл, ибо заключает эту часть своего послания тем, что вновь подчеркивает непреходящий характер любви, которая превыше всего. Или же слова о знании вставлены сюда без всякой заботы о ясной связи их со всем отрывком? Нет, это не простая вставка, потому что имеется связующее звено между ними, – одна из фраз в этой главе, полная глубокого смысла: «…подобно как я полностью познан». Полностью познан: значит познан Богом. Но существует только один способ познания личности: единение с этой личностью посредством любви. Полное познание предполагает полную любовь. Бог знает меня, потому что любит меня, и я познаю Бога лицом к лицу благодаря подобному единению, которое есть любовь и знание в одно и то же время. Любовь длится, одна лишь любовь выдерживает испытание временем; и кроме любви, вне зависимости от любви – не выдерживает ничто. Более того, видение лицом к лицу и знание средоточия другого «я» подразумеваются любовью. Это не слепая любовь; это продолжающаяся любовь, которая есть

Сам Бог. Это зрячая любовь, знающая любовь, любовь, проницающая глубину Сердца Бога и глубину наших сердец. Для любви нет отчуждения; любовь знает; любовь – единственная сила полного и продолжающегося знания. Есть греческое слово, которое обозначает как знание, так и чувственную любовь. Оно может обозначать и то и другое потому, что оба его значения выражают акт единения, преодоления раскола между человеческими существами. Знание следует упразднить постольку, поскольку оно отличается от любви; знание должно стать вечным постольку, поскольку оно едино с любовью. Поэтому мерило знания есть мерило любви. Для Павла различие между знанием и любовью, созерцанием и действием, теорией и практикой существует только тогда, когда речь идет о фрагментарном знании. Полное знание не допускает различия между собой и любовью или между теорией и практикой. Любовь преодолевает кажущуюся враждебность между теорией и практикой; она знает и действует одновременно. Поэтому любовь – превыше всего; поэтому Сам Бог есть любовь; поэтому Христос, как проявление Божественной Любви, полон милосердия и истины. Вот что имеет в виду Павел, вот какое он дает мерило знания.

А теперь посмотрим на наше существование, на знание, которым мы обладаем. Павел говорит, что все наше нынешнее знание подобно восприятию вещей в зеркале и потому имеет дело с тайнами и загадками. У Павла это просто другой способ выражения фрагментарного характера нашего знания, ибо фрагменты вне контекста целого – только загадки для нас. Мы можем гадать о природе целого, окольным путем приближаться к нему, но само целое мы не видим, не постигаем его во встрече лицом к лицу. Света мало, темноты много; мы располагаем несколькими фрагментами, но целым – никогда; у нас множество проблем, решения же их – нет; нам даны только отражения в зеркалах наших душ вне источника самой истины: такова ситуация нашего знания. И такова ситуация нашей любви. Поскольку у нас нет совершенной и длящейся любви, нам отказано в совершенном знании. Поскольку мы, как земные существа, отделены друг от друга, а значит, отделены и от этого безусловного единства, делается невозможной общность знания между отдельными существами, как невозможна она также между ними и Основанием Самого Бытия. Один великий философ сказал, что наше знание простирается настолько далеко, насколько хватает нашей творческой воли. Для определенной сферы жизни это верно, но неверно для нашей жизни в целом. Справедливым же для всего человеческого существования остается тот факт, что наше знание простирается настолько далеко, насколько хватает нашей соединяющей любви.