Избранное в двух томах. Том 2

ки «Победа» с потертым кожаным ремешком, на скорую руку приметанные к

собачьей попонке.

Установление личности хозяина этих контрабандных часов ни малейшей

трудности не составило, привлекать к расследованию Шерлока Холмса оснований

не было: на задней часовой крышке невооруженным глазом легко читалась четко

выгравированная дарственная надпись. Часы принадлежали Генину.

Проехав незаконным образом 9 марта 1961 года вокруг нашей планеты и

пробыв более часа в невесомости, они продолжали бодро тикать — ничуть не

хуже, чем до своего экзотического путешествия.

Для чего предпринял Генин такой самодеятельный эксперимент?

Прогрессивная общественность космодрома усмотрела причину этого в том, что

доктору очень уж набили оскомину бесконечные дискуссии на тему о

работоспособности часов и вообще всякой техники в невесомости.

Через несколько лет, когда я напомнил Генину об этой истории, он сказал: «Я

просто хотел от них избавиться. Они мне надоели.. »

Но по свежим следам на доктора крепко навалились за «самовольное

внесение изменений в установленный комплект бортового оборудования», что

считалось (и, в общем, считалось справедливо) криминалом достаточно

серьезным.

Однако чувствовалось, что ругали его тогда в основном с позиций

официальных, больше для порядка. А в частном разговоре Королев сказал:

— Вот так и надо ставить эксперимент: прямо брать быка за рога. — Хотя, конечно, понимал, что особенно большого смысла в постановке такого

эксперимента не было — уже по одному тому, что работа пружинных

механизмов в невесомости сомнений у технических специалистов, как было

сказано, не вызывала.

. .Когда же со времени описываемых событий прошло более десятка лет, выяснилось — в порядке явки нарушителя закона с повинной, — что хотя

владельцем знаменитых часов был действительно А. М. Генин, но отправила их в

космическое путешествие, собственноручно подшив к попоне Чернушки, врач

Адиля Ровгатовна Котовская — человек, тоже очень много сделавший для

становления нашей космической биологии и медицины, участник подготовки

первых космонав-

276

тов, доктор медицинских наук. Когда предпринятый подпольно эксперимент

приобрел незапланированно широкую огласку, пойманный с поличным Генин

галантно взял грех на себя, тем более, что если не единоличным ответчиком, то

уж соучастником преступления так или иначе в любом случае оставался —- часы-то свои он для этого дела дал.

Так что единственный корректив к рассказанной истории, который следует

внести, состоит в том, что одобрительное резюме Королева: «Вот так и надо

ставить эксперимент: прямо брать быка за рога», — заслужил не один, а сразу два

человека — Абрам Моисеевич Генин и Адиля Ровгатовна Котовская.

Королев был всегда очень занят: чересчур уж много дел оказывалось так или

иначе завязанными через него. В этом отношении его образ жизни мало

отличался от образа жизни большинства других известных мне руководителей

конструкторских бюро, исследовательских институтов и прочих учреждений

подобного рода.

Немудрено, что пробиться к нему было непросто. Особенно трудно бывало

поговорить с ним в Москве; на космодроме круг возможных собеседников резко

сужался, это несколько облегчало дело, но тоже нельзя сказать, чтобы в очень

сильной степени: сама работа на космодроме диктовала предельно уплотненный,

буквально почасовой график, в котором найти «окно» удавалось редко.

Но если уж он кого-то принимал, то — и здесь начиналось индивидуально

присущее его стилю работы — разговаривал с вошедшим в его кабинет спокойно, обстоятельно, неторопливо — так, будто вообще нет у него больше никаких дел и

забот, кроме этого разговора. Разговаривал ровно столько, сколько было нужно.

Иногда это затягивалось на часы, иногда сводилось к нескольким предельно

четким, до последнего слова продуманным фразам. Но никогда разговор не

комкался.

Осенью 60-го года, в ходе подготовки первой группы космонавтов, у меня

возникло несколько вопросов, требовавших вмешательства Королева, и я

отправился к нему.

Дверь из секретариата Главного конструктора вела в огромный кабинет с

большим столом и стульями

277

для доброй сотни участников разного рода совещаний и заседаний, столиками для

секретарей или стенографисток и официальными портретами. Когда СП хотел

выразить свое особо дружественное отношение к посетителю, то встречал его у

дверей в секретариат и вел через весь этот длинный зал к маленькой — на первый

взгляд почти незаметной — двери в дальнем его конце. За этой дверью находился

рабочий кабинет — тесная комнатушка, в которой письменный стол, телефонный

«комбайн», два кресла, диван и книжный шкаф стояли так плотно, что

пробираться между ними приходилось по траектории достаточно извилистой.