Избранное в двух томах

ладно.. Зато теперь.. почитатель!.

Но

Как я рад, как я рад!..

полушубок, валенки,

ушанка.. Ну да ладно..

Как я рад, как я рад!..

Да, деваться было некуда! Прав в конечном счете оказался Андроников, а не

я. Он действительно уже однажды слышал мой голос.

Все-таки поразительна беспредельность профессиональных возможностей

человека! Свидетельств тому множество: от дегустатора, отличающего не только

сорт, но даже год изготовления вина, несколькими граммами которого он

прополоскал рот, — до моряка, «слухача» в подводной лодке, читающего

естественные и искусственные шумы моря, как открытую книгу. Андроников еще

раз доказал (а я, нахал, еще сомневался в этом!), что голоса человеческие — его

специальность. Точнее, одна из нескольких специальностей, ко-520

торыми с одинаковым блеском владеет этот человек— литературовед, историк, писатель, рассказчик.

Единственное, чем я мог если не реваншироваться (какой уж тут реванш!), то

хоть немного смягчить свое поражение, было напоминание об обстановке, в

которой, по первоначальным решительным уверениям Ираклия Луарсабовича, состоялась наша предыдущая встреча:

— У тети на именинах!.

НАШ ГОСТЬ - МАЙОР СЛИ

Когда — полвека назад — разгорелась битва за Англию, каждое сообщение

об этом сражении, каждая относящаяся к нему подробность воспринимались

нами с великой заинтересованностью. Мы и раньше не имели особенных

иллюзий относительного морального облика фашизма — для этого достаточно

было вспомнить хотя бы уничтожение германской авиацией мирного испанского

городка Герники. Но Лондон, Манчестер, Ливерпуль, Ковентри — не Герника! С

начала второй мировой войны преступления фашизма обрели совсем иной

масштаб.

Особенно внимательно следили за ходом воздушных боев над Англией, конечно, летчики. Кроме естественных для каждого нормального человека

гражданских чувств мы ощущали интерес чисто профессиональный.

Было ясно, что нашим английским коллегам нелегко.

Мы знали данные боевых самолетов фашистской авиации — «Юнкерсов»,

«Дорнье», «Хейнкелей» — и чувствовали, что противостоять их армадам на

британских истребителях того времени—«Спитфайрах» и, особенно,

«Харрикейнах» — можно было только ценой большого искусства, неукротимого

боевого духа и высокого патриотизма английских летчиков.

Кстати, через два-три года, когда мы получили воз-

521

можность сами полетать на тех же «Харрикейнах», это ощущение подтвердилось:

«Харрикейн» оказался машиной добротно сделанной, оснащенной мощным (хотя, как выяснилось вскоре, в наших условиях не очень надежным) мотором, но по

скорости и другим летным данным — заметно устаревшей, отставшей от

требований, которые сложились к началу войны. Мы могли судить об этом

вполне компетентно хотя бы потому, что и сами вступили в войну в

значительной степени с устаревшей авиационной техникой в руках.

Но все это случилось позднее.

А в дни битвы за Англию, читая краткие газетные сообщения, нам хотелось

во всех деталях представить себе, как это все происходит.

Среди нас был тогда очень интересный человек, ныне уже покойный, Павел

Оскарович Хорецкий, известный авиационный инженер, непременный участник

подготовки и сотрудник штабов больших перелетов, совершенных экипажами

советских летчиков Чкалова, Громова, Гризодубовой в 1936—1938 годах. В

молодости Павел Оскарович сам был летчиком. Он окончил школу пилотов в

Англии во время первой мировой войны и, едва оперившись, принимал участие

как летчик-истребитель в обороне Лондона от налетов немецкой авиации, за что

был даже награжден английским боевым орденом. Хорецкий много рассказывал

нам об этом периоде своей жизни, а мы, говоря откровенно, до того, как

развернулась битва за Англию, слушали его нельзя сказать, чтобы очень

внимательно — примерно так же, как иногда слушает молодежь теперь наши

собственные воспоминания о минувшей войне. Но как только в Европе

развернулись события тридцать девятого года, рассказы Павла Оскаровича

неожиданно стали восприниматься нами как самые что ни на есть актуальные.

Конечно, мы понимали, что за годы, прошедшие между двумя — первой и

второй — мировыми войнами, многое изменилось: и типы самолетов, и их

скорости, и высота полета, и вес перевозимых бомб, да и вся тактика воздушного

боя. Но что явно оставалось неизменным — об этом говорила каждая строчка

газетных сообщений — это традиционный боевой дух англичан, их стойкость, выдержка, твердая решимость выстоять!. Впрочем, почему только англичан?

История показывает, что всякий народ проявляет те же

522

свойства, когда речь заходит о защите его страны от завоевателей.

А вскоре нам довелось лично познакомиться если не с английскими

летчиками вообще, то, во всяком случае, с весьма достойным их представителем.