Избранные письма. Том 1

А посмотрите — Вы заговорили Ваш монолог «Человек — вот правда… Я понимаю старика» и т. д. почти наизусть, горячо и быстро и оба раза делали впечатление. Оттого что сильно, но легко.

Вот, стало быть, что надо делать Вам:

1) не навязывать свою роль и себя публике. Она сама возьмет ее и Вас;

2) не бояться, что роли не будет, если Вы не заиграете там, где Вам играть много не приходится по самому положению. Если роли нет — ее почти нельзя сделать, а надоесть раньше времени легко;

3) знать назубок;

4) избегать излишеств в движениях.

{308} 5) держать тон бодрый, легкий и нервный, т. е. с нервом. Беспечный и нервный

.

Что все это Вы сделаете отлично, я не сомневаюсь ни минуты.

Даже во всех первых репликах: «Трещит у меня башка», «Отчего это человека бьют по голове» — тоже для всех этих надо выработать легкую, беглую речь, т. е. говорить эти реплики быстро, хотя бы и с болью в голове и во всем теле. Как в водевиле.

Ваш Вл. Немирович-Данченко

131. К. С. Станиславскому[697]

6 октября 1902 г. Москва

6 окт.

Дорогой Константин Сергеевич!

Чувствую, что в театре у нас настало время, когда я был бы особенно нужен, чтоб разделить Ваши труды. Ничего не зная, уверен, что «по симовской части» — совершенная неготовность[698]. Только в сказках и в плохих драмах бывают превращения, — поэтому в театре, наверное, повторяется все то же, что происходило 4 года и от чего я Вас в последний год умело отстранял. Вот отчего я особенно «скорблю», — выражаясь языком Санина. И сколько дней еще пройдет, пока я в состоянии буду работать!

Об одном прошу Вас — не зарывайтесь нервами. Будьте требовательны и настойчивы, но сдерживайте силы, не волнуйтесь и берегите себя для сезона

.

Смотрите на часы, когда работаете!!

Мне, вероятно, позволят выйти на ¹/₂ часа дня через два. И только после того дня через 4 – 5 позволят немного работать.

Я здоров (хотя ухо оправится, как они говорят, не раньше чем через месяц), но очень скоро устаю. И это меня конфузит.

Ваш В. Немирович-Данченко

{309} 132. Ф. И. Шаляпину[699]

Конец ноября 1902 г. Москва

Многоуважаемый Федор Иванович!

Вы и в прошлом и в нынешнем году обещали спеть в пользу бедных наших учеников.

Знаю отлично, как Вам это трудно, и потому я устраиваю это так.

В воскресенье 1-го декабря в фойе нашего театра, в час дня, Горький будет читать «На дне». Билетов продается всего 40 – 50 штук. Плата за билет 25 руб. (многие платят больше). Таким образом получится совершенно интимное утро. И вот я обещаю этим 40 – 50 лицам, что Вы будете в театре, будете слушать пьесу, а потом что-нибудь споете совершенно запросто, даже в сюртуке. Словом, мне хочется, чтоб это Вас вовсе не утомило. Правда же, это Вам не так трудно — спеть два-три романса в фойе театра. Часа в 4 – 4 ¹/₂ все кончится.

Мне бы хотелось попросить Рахманинова проаккомпанировать Вам.

Пришлите вместе с Вашим согласием его адрес. И простите, умоляю Вас, что я не заезжаю просить Вас лично. Вы, наверное, заняты страшно, и Вам легче принять мое письмо, чем меня самого.

Крепко жму Вашу руку.

Ваш Вл. Немирович-Данченко

133. А. П. Чехову[700]

13 декабря 1902 г. Москва

Милый Антон Павлович! Две среды прошло, а я вдруг в пятницу вспомнил, что обещал тебе писать по средам. Спешу хоть несколько слов, хоть для того, чтобы сказать, что вспомнил. «Дно» репетируется как-то, точно урывками. Вот уж две недели, как не было ни одной репетиции, на которой присутствовали бы все участвующие. Болеют Самарова, Грибунин и Качалов[701]. Да чего уж! Сегодня последняя репетиция {310} перед окончательными генеральными, а до второй половины 4-го акта еще не дотронулись. Тем не менее дело как будто наладилось. Попадаются интересные тоны, а если не интересные, то хоть не глупые и не слишком нехудожественные.

Для всей пьесы выработали мы тон новый для нашего театра — бодрый, быстрый, крепкий, не загромождающий пьесу лишними паузами и малоинтересными подробностями[702]. Зато ответственности на актерах больше. Пока намечается, что великолепен Москвин и чрезвычайно интересный и смелый тон у твоей жены[703]. Потом идет второй разряд хороших исполнителей, в который попадают Алексеев, Вишневский, Лужский, Харламов — отчасти, по-моему, Муратова, Грибунин. И 3-й разряд, возбуждающий опасения: Бурджалов, Загаров, Андреева[704].

Вот меня прерывают Вишневский и Лужский. До свидания. Обнимаю тебя.

Твой Вл. Немирович-Данченко

134. А. П. Чехову[705]

18 декабря 1902 г. Москва

Среда 18 дек.