Избранные письма. Том 1

Я Вас ждал вчера вечером. И велел загнуть Вам два билета. Отвечаю по пунктам: 1) аванс Вы можете получить; 2) о начале службы надо будет сговориться. Сейчас я Вам на это не могу ответить, не подумал хорошенько; 3) если Вы вступаете с великого поста (что было бы и удобнее), то может случиться, что Вы вступите и в какую-нибудь пьесу старого репертуара. Умышленно делать это не понадобится, но случиться может[717], 4) гардероб, конечно, Ваш. Его так мало потребуется. {314} Если же он нас не будет удовлетворять, то мы поддержим Вас в приобретении более дорогого.

Ваш В. Немирович-Данченко

Я в театре до 10 ¹/₂.

138. А. П. Чехову[718]

17 января 1903 г. Москва

17 янв.

Видишь ли, милый Антон Павлович, — никуда не уйдешь от того, что наш театр должен в смысле сценического (а если можно — и драматургического) искусства идти впереди других театров. Я говорю именно должен. Если он пойдет вровень, — ему незачем существовать. Пусть другие делают то, что служит повторением чужих созданий, фабрикуют клише. Не стоит отдавать свои силы театру, чтобы повторять чужое. А что мы можем создать с «Женитьбой»?[719] Даже с «Ревизором». Мне кажется, что весь их и литературный и сценический материал исчерпан вполне. Другое дело, например, «Горе от ума». Эту пьесу еще на наших с тобой глазах играли в костюмах, какие носили и мы с тобой и наши сестры. И нет 20 лет, как надели костюмы современной эпохи. И ставили пьесу Черневский да Кондратьев. И будь только у нас Фамусов, я бы минуты не думал. Даже с точки зрения культурно-литературных образов в «Горе от ума» я вижу непочатый материал[720].

«Ревизор» чудесно расходится по труппе. Если бы мы знали заведомо, что из 5 пьес, — сколько мы можем поставить в год, — три могли бы нас кормить, то я бы рекомендовал «Ревизора». Прежде же надо поискать «хлебную» пьесу.

Да, а выбирать все-таки трудно.

Мне ужасно хочется «Юлия Цезаря»[721]. Кажется, я уже писал тебе об этом. Но Брута нет. А Алексееву не хочется ни играть Брута, ни заниматься пьесой.

Так мы все еще и не решаем. Думаю, на той неделе опять соберу пайщиков. Будем еще соображать, что лучше.

{315} Пока, т. е. с тем, чтобы приступать сейчас же после «Столпов», — вертимся около «Эллиды». План таков: 1) Пьеса не очень сложная. Готовится в течение поста. Генеральные сейчас же после пасхи. 2) Найденовская. Репетируется в апреле и мае. 3) Зачитывается, обсуждается твоя пьеса. 4) Летом готовится большая, сложная пьеса, вроде «Юлия Цезаря». Август и половина сентября посвящаются первым трем. С октября продолжается 4-я. И в конце ноября приступаем к 5-й (Горького).

А может быть, все это перевернется. Например, если ты дашь пьесу к концу поста, то мы ее готовим в апреле и мае, а найденовскую откладываем на осень.

Я совершенно уверен, что ты войдешь теперь в стены своего театра с новой пьесой. И мне кажется, что если бы ты дал ее к концу поста, то ты устроил бы себе приятную весну и осень в Москве.

«На дне» делает колоссальные дела. Сейчас 19-е, завтра 20-е представление (за один месяц!), и билетов нет за два дня.

Горький сегодня приехал в Москву — спрашивать меня, давать ли ему пьесу в Петербург.

Отчего же и не давать? Но там поступают довольно неделикатно. Репетируют, кажется, уже, а ему, автору, не пишут ни слова. Я хочу немного проучить Дирекцию императорских театров за небрежное отношение к авторам. Не больно, но проучить надо.

Горький шлет тебе привет. А Алексин просит передать, что поручения твои исполнил[722]. В чем дело — не знаю.

До свиданья. Обнимаю и желаю, главное, быть здоровым.

Твой Вл. Немирович-Данченко

139. А. М. Горькому[723]

Январь 1903 г. Москва

Все будет исполнено, как Вы приказываете. И половину Ваших капиталов сам не возьму. Давай мне миллион — не хочу, не желаю[724].

{316} «Дно» шумит. Билеты рвут на части. Играют — кто еще лучше, кто так же.

Думаете ли о будущем?

Я теперь погружен в «Столпы». Выуживаю что только можно, чтоб почувствовать художественное настроение и заразить им других.

До свидания. Обнимаю Вас от души.

В. Немирович-Данченко

Что же, в Петербурге идет «Дно»?[725] Если нет, то ведь мы возьмем да и поедем на пасху и фомину. И будем играть только «Дно» и «Мещан».

В. Н.-Д.

140. А. М. Горькому[726]

14 февраля 1903 г. Москва

Телеграмма

Суворинский театр делает нам льготы. За это с будущего сезона «На дне» будет принадлежать Суворинскому театру на два года на обычных условиях — 10 процентов со сбора автору. Вполне уверенный в ваших выгодах я обещал категорически разрешить заключить за вас условие[727].

Немирович-Данченко

141. А. П. Чехову[728]

16 февраля 1903 г. Москва

Вечно я без почтовой бумаги!

Я тебя забыл… немножко. А ты меня — совсем.