Избранные письма. Том 2

[256] Речь идет о том, какой романс петь В. В. Барановской — Лауре. Бенуа писал Немировичу-Данченко по этому поводу: «Вот только две вещи меня беспокоят. Первая это то, что первой песнью Лауры остается глинкинская “Инезилья”, ни музыкально, ни литературно не подходящая к данному моменту и исполнению, чрезвычайно мешающая правильному по течению пьесы развитию переживаний — паче всего самой же Барановской. Попробуйте пустить в ход весь Ваш авторитет, чтобы заставить нашу капризную Лауру отнестись серьезнее к данному вопросу и [с] любовью — к новой, сочиненной Каратыгиным песне “Ночь”. А тогда “Зефир” Виардо [“Ночной зефир…” на слова Пушкина] пусть останется, хотя я и обращаю внимание на его безмерную и утомительную длину» (Музей МХАТ, архив Н‑Д, № 3255).

[257] С 5 декабря 1914 г., по 10 февраля 1915 г. Л. М. Леонидов участвовал как режиссер в репетициях «Пира во время чумы», вел репетиции и отдельные занятия с участниками спектакля. 11 февраля Леонидов заболел и больше «Пиром во время чумы» не занимался. Как актер Леонидов в спектакль введен не был.

[258] Публикуется впервые. Гос. Русский музей (фонд А. Н. Бенуа, № 137). Датируется по помете на письме А. Н. Бенуа.

[259] Гос. Русский музей (фонд А. Н. Бенуа, № 137).

Дата определяется по репетициям Пушкинского спектакля.

[260] «Молитвенник» — очевидно, один из аксессуаров постановки «Пира во время чумы», связанный с исполнением роли Священника.

[261] Публикуется впервые, по машинописной копии, архив Н‑Д, № 11334.

{586} Датируется по премьере Пушкинского спектакля и по ответным письмам Л. Н. Андреева Немировичу-Данченко (архив Н‑Д, № 3148/7).

[262] В 1915 г. положение Немировича-Данченко как директора театра было весьма трудным. В письме к К. С. Станиславскому в январе 1915 г. он жалуется, что на него одного «взвалены все компромиссы, без которых театр с 560‑тысячным бюджетом уже невозможен» (архив Н‑Д, № 1704). Неуспех Пушкинского спектакля создавал новые сложности. В постановку были вложены большие деньги, а она грозила принести театру только убытки. Как директор, Немирович-Данченко нес за это ответственность. В это же время возникают новые трения с К. С. Станиславским по поводу работы студии. Станиславский хотел расширить ее деятельность, а Немирович-Данченко считал ограниченной ту реальную пользу, которую она может принести непосредственно театру (подробнее об этом см. письмо 321). Вновь и вновь поднимался вопрос о репертуаре театра: что ставить — классику или современные пьесы. Единства мнений здесь тоже не было. Все эти разногласия создавали в театре напряженную атмосферу.

[263] Речь идет о Пушкинском спектакле. Большинство крупных критиков — Н. Эфрос в «Речи» (29 марта 1915 г.), С. Глаголь в «Голосе Москвы» (26 марта 1915 г.) и другие — дали резко отрицательные отзывы о нем.

[264] Гос. Русский музей (фонд А. Н. Бенуа, № 137).

Год определяется по премьере Пушкинского спектакля в МХТ.

[265] Имеются в виду критические статьи о Пушкинском спектакле в МХТ.

[266] В это время Немирович-Данченко вел репетиции пьесы И. Сургучева «Осенние скрипки». Лишенная общественно значительного содержания, эта пьеса, сценически выигрышная для актеров и сулившая театру верный материальный успех, в то же время вносила в его репертуар очевидную для руководителей ноту определенного художественного компромисса.

[267] Вероятно, речь идет об условиях дальнейшей деятельности А. Н. Бенуа в Художественном театре.

[268] Гос. Русский музей (фонд А. Н. Бенуа, № 137).

Датируется по фразе: «Следующий фельетон Ваш может быть еще рискованнее». Следующий фельетон — вторая статья А. Бенуа о Пушкинском спектакле — появился в газете «Речь» 7 апреля 1915 г.

[269] В газете «Речь» 31 марта 1915 г. была опубликована статья А. Бенуа «Пушкинский спектакль».

[270] {587} П. А. Бакшеев исполнял роль Председателя в «Пире во время чумы» после того, как заболел Л. М. Леонидов, репетировавший эту роль первоначально.

[271] Мнимо (латин.). — Ред

.

[272] См. об этом в кн.: Моя жизнь в искусстве (глава «Актер должен уметь говорить», подзаголовок: «Пушкинский спектакль»). — Станиславский К. С. Собр. соч., т. 1, с. 365 – 371.

[273] И. Н. Берсенев в «Пире во время чумы» исполнял роль Молодого человека.

[274] В первой беседе с актерами о «Пире во время чумы» Немирович-Данченко говорил о том, что нужно передать «бунт души», присущий пушкинской трагедии: «Люди в ней осознают свое превосходство над стихией (чумой). Бунт души, негодование против бессмысленности чумы испытывает и Председатель пира, натура более поэтическая, талантливая: свободной души человек, свободный и смелый» (из протокола беседы. Музей МХАТ).

[275] Немирович-Данченко хотел, чтобы в «Пире во время чумы» гримы и костюмы участников «народной сцены» (Чебана, Бондарева, Колина) давали представление о ремесленниках эпохи средневековья.

[276] ГЦТМ имени А. А. Бахрушина, ф. 82, ед. хр. 79973.