Избранные письма. Том 2

В настоящий момент особенно ярко чувствуется, до какой степени красота есть палка о двух концах, как она может поддерживать и поднимать бодрые души и как она, в то же время, может усыплять совесть. Если же красота лишена того революционного духа, без которого не может быть никакого великого произведения, то она преимущественно только ласкает {145} бессовестных. Относительно «Горя от ума» все мои мечты, какими я так горел весной, рухнули. Сейчас, если не считать очень большого успеха в роли Фамусова Станиславского, все остальное в постановке хуже, чем было 8 лет назад. Если еще принять во внимание, что везти «Горе от ума» в Петербург гораздо сложнее, чем «Хозяйку гостиницы», то Вы поймете, почему я остановился на последней.

О драме Сургучева позвольте мне умолчать. Пьеса эта ставится против моего желания, и потому мне распространяться об этом неудобно[281].

Во всяком случае, заменить «Пазухина» или «Осенние скрипки» «Тремя сестрами» входит и в мой план. Я считаю так: первому абонементу мы обязаны показать нашу новую работу, каким бы успехом или неуспехом ни сопровождалась она в Москве. Я просто считаю это долгом перед Петербургом, интересующимся нашими трудами. Удача — хорошо, неудача — что же делать! Но делать перед абонентами первого абонемента отбор на основании московских впечатлений я не считаю себя вправе. Другое дело, остальные абонементы. И мне кажется, что для них руководством будет успех или неуспех того или другого спектакля уже в Петербурге. Предрешить ничего нельзя.

Ну, насчет «Синей птицы» Вы решительно ошибаетесь. Один раз мы уже пробовали везти ее в Петербург. Вы, вероятно, забыли это. Пришлось снять с афиши, до такой степени билеты на «Синюю птицу» не продавались.

Что Вам сообщить для газет, право, не знаю. Если что-нибудь найдется, я попрошу Ликиардопуло написать Вам.

Крепко жму Вашу руку.

В. Немирович-Данченко

309. Б. М. Кустодиеву[282]

9 мая 1915 г. Петроград

9 мая 1915

Многоуважаемый Борис Михайлович!

Решено просить Вас заняться «Волками и овцами»[283].

13‑го, в среду, первая режиссерская беседа, на которую {146} Василий Васильевич Лужский и просит Вас пожаловать. В театре, в фойе.

Жму Вашу руку.

В. Немирович-Данченко

310. Л. А. Сулержицкому[284]

8 июля 1915 г. Ялта

8 июля 1915

Ялта, гостиница «Россия»

Дорогой Леопольд Антонович!

Я ждал из Москвы Вашего адреса, а пока записывал на листках карандашом. Так, пожалуй, Вам и легче разобраться.

Ответа буду ждать от Вас не очень скоро — не торопитесь. Скажем, через 2 недели

Крепко жму Вашу руку.

Вл. Немирович-Данченко

Сезон предполагаем начать рано: 23 сентября, «Гамлетом» для 1‑го абонемента или «Карамазовыми».

Видите ли, новую постановку не успеем хорошо приготовить даже к половине октября. Может быть, успели бы новый Тургеневский («Завтрак»[285], «Безденежье», «Вечер в Сорренто»), но это слишком жидко… Предпочтительно начать сильной старой. А так как дать 10 раз «Гамлета» в начале сезона или 10 раз «Карамазовых» невозможно для Качалова или для Леонидова и Германовой и остановит другие работы, то мы будем давать так: 1‑й, 3‑й, 5‑й и т. д., словом, нечетные абонементы — «Гамлета»[286], а 2‑й, 4‑й, 6‑й и т. д., т. е. четные, — «Карамазовых». А во второй половине сезона, уже в январе, наоборот. Таким образом, мы в начале сезона сдадим один полный абонемент, не утомив актеров. Понятно?

При этом мы могли бы сыграть необходимые 200 спектаклей сезона, начав и позднее, чем 23 сентября, но предпочли начать раньше, зато делать в первое время перерывы, т. е. в течение 6 недель не играть спектаклей по понедельникам и вторникам. Пока не вступит новая постановка. Это даст возможность {147} и сэкономить силы, и ввести старый репертуар, и не останавливать репетиций новых пьес.

Между прочим, я думаю, что Студия могла бы воспользоваться этими понедельниками и вторниками для своих спектаклей независимо от театра.

В первое же воскресенье (27 сентября) утром — 200‑е представление «Синей птицы».

Ничего особенного тут не сделаешь. Я просил наших художников как можно лучше проремонтировать декорации…

Вам придется только бросить свой глаз.

Гамлет — Качалов.

Король — Массалитинов. Желательно вернуть сцену молитвы короля.

Королева — Бутова.

Лаэрт — Берсенев[287]. Перед отъездом я его предупредил, чтобы к августу он был совсем готов показаться Вам.

Полоний — Лужский. Так как он будет одновременно с репетициями «Гамлета» занят и на других репетициях, то для удобства можно просить репетировать Стаховича. Он мог бы и играть. Лужский уступает.

Офелия — Барановская и Гзовская. Справедливость требует в первое представление показать Барановскую. Но, во 1‑х, первое представление, может быть, состоится во втором абонементе, а кроме того, Барановская будет играть в «Карамазовых». Этот вопрос пока оставим открытым.