Избранные произведения. Том I

— Где она? — хором воскликнули Энрико и его сыновья.

«Ага!..» — мелькнуло в голове И-Пуна. Возбуждение, предвещавшее столь благоприятный исход его дела, невольно овладело и им.

Ошибочно приняв его размышления за испуг, Энрико жестом приказал сыновьям молчать и обратился к китайцу.

— Где она?

«Ага! — вновь подумал И-Пун, — сеньорита пропала». Это новый секрет. Быть может, в один прекрасный день секрет этот будет дорого стоить. Воспитанная девушка из знатной семьи Солано, пропавшая неизвестно куда, — все это сведения, которые полезно запомнить. Когда-нибудь она может выйти замуж, — он даже слыхал кое-что об этом в Колоне, — и когда-нибудь у нее могут возникнуть нелады с мужем, и тогда она или ее муж — для И-Пуна было безразлично кто именно, — может дорого заплатить за этот секрет.

— Эта сеньорита Леонсия, — проговорил он, наконец, со слащавой хитрецой в голосе. — Она не твоя дочь. У нее другая папа-мама.

Но горе Энрико, оплакивавшего исчезновение Леонсии, было слишком велико, и он даже не вздрогнул, когда китаец выдал его давнюю тайну.

— Это правда, — кивнул он головой. — Я усыновил ее, когда она была еще маленьким ребенком, хотя об этом знает только наша семья. Странно, что это тебе известно. Но меня нисколько не интересуют факты, давно мне известные. В данную минуту меня интересует вопрос, где она сейчас.

И-Пун серьезно и сочувственно покачал головой.

— Это другой секрет, — заявил он. — Может быть, моя узнает эта секрет. Тогда моя продаст его тебе. Но моя знает старый секрет. Твоя не знает имя папа-мама сеньориты Леонсии. Моя знает.

Старый Энрико Солано не мог скрыть интереса, который возбудило в нем это заявление.

— Говори, — приказал он. — Назови фамилию и докажи правдивость своих слов, тогда я щедро вознагражу тебя.

— Нет, — покачал головой И-Пун, — плохой дело. Моя не делает такой дело. Сначала твоя заплати, тогда моя скажет. Моя секрет — хороший секрет. Моя имеет всегда доказательства. Твоя заплати мне пятьсот пезо и расходы на дорога из Колона в Сан-Антонио и обратно в Колона — тогда моя скажет имя папа-мама.

Экрико Солано кивнул головой в знак согласия и только было открыл рот, чтобы приказать Алессандро принести деньги, как вдруг тихая, всегда флегматичная индианка нарушила их мирную беседу, вбежав в комнату с такой поспешностью, какой они в ней и не подозревали. Припав к ногам хозяина, она стала ломать руки и рыдать так, как рыдают только от нечаянной радости.

— Сеньорита! — прошептала она наконец хриплым голосом, указывая на двор кивком головы и глазами. — Сеньорита!

И-Пун немедленно был забыт вместе со своим секретом. Энрико и его сыновья выбежали во двор и увидели там Леонсию, царицу и обоих Морганов, которые, покрытые с ног до головы пылью, слезали с верховых мулов, нанятых ими вблизи устья реки Гуалаки. В то же самое время двое слуг-индейцев выпроводили из дома толстого китайца вместе с его древней старушонкой.

— Приходи в другой раз, — сказали ему. — Сейчас сеньор Солано очень занят.

— Хорошо. Моя придет в другой раз, — приветливо и добродушно отвечал И-Пун, не выказывая ни малейшего сожаления или разочарования по поводу того, что сделка сорвана в ту самую минуту, когда деньги уже почти были в его руках.

Однако он с большой неохотой покинул гасиенду. Здесь была чрезвычайно благоприятная почва для его дела, — секреты росли прямо под ногами. Если бы не усердие слуг-индейцев, И-Пун побежал бы во двор, чтобы хоть мельком взглянуть на вновь прибывших. Ему пришлось, однако, повиноваться, и он волей-неволей спустился с холма. На полпути, утомленный тяжестью повисшей на нем древней старушонки, он влил ей в рот двойную порцию коньяка из фляги, что дало ей силы плестись дальше без его помощи.

Энрико снял Леонсию с седла, чтобы поскорее прижать ее к своему сердцу. В продолжение нескольких минут раздавались шумные приветствия на испанском языке, и все братья столпились вокруг нее, чтобы ее обнять и расцеловать. Немного успокоившись, они увидели, что Фрэнсис помог сойти с седла Той, Что Грезит, и они, держась за руки, ждали, чтобы и на них, наконец, обратили внимание.

— Это моя жена, — представил Фрэнсис царицу семье Солано. — Я отправился в Кордильеры за сокровищами, и вот что я нашел. Видели ли вы человека, которому бы повезло больше, чем мне?

— Ради нас она пожертвовала несметными богатствами, — признала Леонсия.

— Она была царицей маленького царства, — добавил Фрэнсис, бросив девушке благодарный восторженный взгляд. Леонсия быстро подхватила:

— Она спасла нам всем жизнь, пожертвовав своим царством.

И Леонсия, охваченная великодушным порывом, обняла царицу за талию и, оторвав ее от Фрэнсиса, увела в гасиенду.

Глава 23