Читаем Избранные произведения. Том I полностью

Рангоут — приспособления для крепления и регулирования площади парусов.

Реи — поперечные брусья, подвешенные к мачтам для крепления прямых парусов.

Риф — здесь инструмент уменьшения площади паруса, подвязывание его с помощью рифштертов. Отсюда — «брать рифы».

Рубка — надстройка на мостике или верхней палубе.

Румпель — рычаг на рулевом колесе, облегчающий поворот последнего.

Салинг — крестовина на мачте, служащая для крепления снасти.

Свайка — нечто вроде шила — для работы с тросами и для починки парусов.

Стаксель — один из передних парусов на фок-мачте.

Стеньга — продолжение мачты, служащее для крепления паруса.

Степс — деревянное углубление для крепления нижнего конца мачты.

Такелаж

— различные приспособления для крепления и регулирования положения парусов, снасти.

Тали — блоки и тросы для подъема парусов и грузов.

Топсель — наименование верхних косых парусов на мачтах.

Траверз — направление, перпендикулярное курсу или оси судна.

Узел — единица измерения скорости судна, равная одной морской миле в час.

Фал — трос, служащий для подъема флага или паруса.

Фальшкиль — брус, прикрепляемый к килю для повышения устойчивости судна.

Фок-мачта — передняя мачта.

Фор-ванты — косые тросы от мачты к бортам, укрепляющие ее.

Фордевинд — курс, когда ветер дует прямо или под определенным градусом в корму.

Форштевень — передняя часть киля, иногда как бы продолжение его, придающее судну устойчивость.

Швартовы

— тросы для крепления судна к причалу, другому судну.

Шкафут — средняя палуба.

Шкот — снасть, включающая передаточный механизм для управления парусом, главным образом — его нижней частью.

Шпигаты — отверстия в бортах для стока воды.

Штаг — трос, поддерживающий мачту или стеньгу спереди.

Ют — кормовая часть палубы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Компиляция

Похожие книги

Дочь есть дочь
Дочь есть дочь

Спустя пять лет после выхода последнего романа Уэстмакотт «Роза и тис» увидел свет очередной псевдонимный роман «Дочь есть дочь», в котором автор берется за анализ человеческих взаимоотношений в самой сложной и разрушительной их сфере – семейной жизни. Сюжет разворачивается вокруг еще не старой вдовы, по-прежнему привлекательной, но, похоже, смирившейся со своей вдовьей участью. А когда однажды у нее все-таки появляется возможность вновь вступить в брак помехой оказывается ее девятнадцатилетняя дочь, ревнивая и деспотичная. Жертвуя собственным счастьем ради счастья дочери, мать отказывает поклоннику, – что оборачивается не только несчастьем собственно для нее, но и неудачным замужеством дочери. Конечно, за подобным сюжетом может скрываться как поверхностность и нарочитость Барбары Картленд, так и изысканная теплота Дафны Дюмурье, – но в результате читатель получает психологическую точность и проницательность Мэри Уэстмакотт. В этом романе ей настолько удаются характеры своих героев, что читатель не может не почувствовать, что она в определенной мере сочувствует даже наименее симпатичным из них. Нет, она вовсе не идеализирует их – даже у ее юных влюбленных есть недостатки, а на примере такого обаятельного персонажа, как леди Лора Уитстейбл, популярного психолога и телезвезды, соединяющей в себе остроумие с подлинной мудростью, читателю показывают, к каким последствиям может привести такая характерная для нее черта, как нежелание давать кому-либо советы. В романе «Дочь есть дочь» запечатлен столь убедительный образ разрушительной материнской любви, что поневоле появляется искушение искать его истоки в биографии самой миссис Кристи. Но писательница искусно заметает все следы, как и должно художнику. Богатый эмоциональный опыт собственной семейной жизни переплавился в ее творческом воображении в иной, независимый от ее прошлого образ. Случайно или нет, но в двух своих псевдонимных романах Кристи использовала одно и то же имя для двух разных персонажей, что, впрочем, и неудивительно при такой плодовитости автора, – хотя не исключено, что имелись некие подспудные причины, чтобы у пожилого полковника из «Дочь есть дочь» и у молодого фермера из «Неоконченного портрета» (написанного двадцатью годами ранее) было одно и то же имя – Джеймс Грант. Роман вышел в Англии в 1952 году. Перевод под редакцией Е. Чевкиной выполнен специально для настоящего издания и публикуется впервые.

Агата Кристи

Детективы / Классическая проза ХX века / Прочие Детективы
Зверь из бездны
Зверь из бездны

«Зверь из бездны» – необыкновенно чувственный роман одного из самых замечательных писателей русского Серебряного века Евгения Чирикова, проза которого, пережив годы полного забвения в России (по причине политической эмиграции автора) возвращается к русскому читателю уже в наши дни.Роман является эпической панорамой массового озверения, метафорой пришествия апокалиптического Зверя, проводниками которого оказываются сами по себе неплохие люди по обе стороны линии фронта гражданской войны: «Одни обманывают, другие обманываются, и все вместе занимаются убийствами, разбоями и разрушением…» Рассказав историю двух братьев, которых роковым образом преследует, объединяя и разделяя, как окоп, общая «спальня», Чириков достаточно органично соединил обе трагедийные линии в одной эпопее, в которой «сумасшедшими делаются… люди и события».

Александр Павлович Быченин , Алексей Корепанов , Михаил Константинович Первухин , Роберт Ирвин Говард , Руслан Николаевич Ерофеев

Фантастика / Классическая проза ХX века / Самиздат, сетевая литература / Ужасы / Ужасы и мистика
Техника художественной прозы. Лекции
Техника художественной прозы. Лекции

Лекции, прочитанные Евгением Замятиным (1884—1937) молодым советским писателям и поэтам почти сразу после революции, были впервые опубликованы лишь 70 лет спустя, на закате Советского Союза. В них автор романа-антиутопии «Мы» предстает с новой стороны: как тонкий стилист с острым литературным чутьем, видевший текст насквозь, до самой изнанки. Репортажная манера сочетается здесь с философскими заключениями, объясняющими сюжет, фабулу, язык, изобразительность, ритм и стиль художественного произведения.В сборник включены также две автобиографии Евгения Замятина, который так не любил говорить о себе, его размышления о литературе переломной эпохи, в том числе нашумевшее в начале прошлого века эссе «Я боюсь», и ряд повестей, упоминающихся в лекциях. Знакомые довольно узкому читательскому кругу, они открывают немного иного Замятина – писателя, пристально смотрящего вглубь простого человека и следующего самостоятельно открытым законам литературного мастерства.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Евгений Иванович Замятин

Классическая проза ХX века