Избранные произведения. Том I

уверенности, можно сказать и об отчаянии. Однако ввиду сказанного

нами о любви эти страсти также не могут иметь места в

совершенном человеке, так как предполагают вещи, к которым мы не

должны привязываться ввиду их изменчивого характера (как мы это

заметили при определении любви) и к которым мы не должны питать

и отвращения (как это было доказано при определении ненависти); но человек, питающий эти страсти, всегда подвержен этой

привязанности и этому отвращению.

Ч

то касается нерешительности, малодушия и боязливости, то их

несовершенство легко узнать по их особому характеру и природе: ибо все, что они делают к нашей выгоде, вытекает лишь

отрицательно из действия их природы. Если, например, некто

надеется на что-либо, что он считает хорошим, но что на самом деле

не хорошо, и вследствие нерешительности или малодушия не имеет

смелости, необходимой для выполнения этого дела, то он

отрицательным или случайным образом избавится от дурного, которое считал хорошим. Поэтому такие страсти не могут иметь

места у человека, руководимого истинным разумом.

Н

аконец, что касается смелости, неустрашимости и соревнования, то о

них нечего больше сказать, чем мы уже сказали о любви и ненависти.

ГЛАВА X

ОБ УГРЫЗЕНИЯХ СОВЕСТИ И РАСКАЯНИИ

С

кажем теперь кратко об угрызениях совести и раскаянии. Они

возникают только от поспешности; ибо угрызения совести

происходят только от того, что мы делаем нечто, сомневаясь, хорошо

оно или дурно, а раскаяние от того, что мы сделали нечто дурное.

О

днако многие люди (хорошо пользующиеся своим разумом) иногда

ошибаются (так как им недостает необхо-

1

30

димой способности к правильному употреблению разума). Можно

поэтому подумать, что эти угрызения совести и раскаяние исправят

их, и заключить отсюда, как это все и делают, что эти аффекты

хороши. Но если мы правильно рассмотрим их, то найдем, что они не

только не хороши, но, наоборот, дурны. Ибо очевидно, что мы всегда

в большей степени справляемся разумом и любовью к истине, чем

угрызениями совести и раскаянием. Они вредны и дурны, потому что

представляют собой известный род печали; а мы доказали выше, что

она вредна, почему мы должны употреблять все усилия, чтобы не

подвергнуться этому дурному чувству. Поэтому мы должны избегать

угрызений совести и раскаяния.

ГЛАВА XI

О НАСМЕШКЕ И ШУТКЕ

Н

асмешка и шутка зависят от ложного мнения и обнаруживают в

насмешнике и шутнике несовершенство.

О

ни основаны на ложном мнении, так как полагают, что осмеиваемый

является первой причиной своих поступков, которые-де не зависят

необходимо от бога, как другие вещи в природе. В насмешнике они

обнаруживают несовершенство, ибо осмеиваемое или заслуживает

насмешки, или нет. Если оно не заслуживает насмешки, то

насмешники проявляют дурной характер, так как осмеивают то, что

не следует осмеивать. Если же оно заслуживает этого, то они

обнаруживают в осмеянном несовершенство, которое они должны

были бы исправить не насмешкой, а скорее добрым словом.

С

мех не имеет отношения к другому, но лишь к человеку, замечающему в себе нечто хорошее; и так как это известный род

радости, то об этом нечего сказать больше, чем уже сказано о

радости. Я говорю здесь о смехе, вызываемом определенной идеей, побуждающей человека смеяться, а не о смехе, вызываемом

движением жизненных духов. Говорить о последнем, как не

имеющем отношения ни к добру, ни к злу не входит в наши

намерения.

О

зависти, гневе и негодовании здесь нечего больше сказать, как

напомнить то, что мы выше сказали о ненависти.

1

31

ГЛАВА XII

О ЧЕСТИ, СТЫДЕ И БЕССТЫДСТВЕ

Т

еперь мы так же кратко скажем о чести, стыде и бесстыдстве.

Первая представляет собой известный род радости, которую

испытывает каждый, замечая, что его деятельность уважается и

восхваляется другими, не имеющими при этом в виду какой-либо

пользы или выгоды.

С

тыд есть известная печаль, возникающая в человеке, когда он видит, что его поступки презираются другими, не имеющими в виду какой-

либо выгоды или вреда.

Б

есстыдство есть не что иное, как лишение или отказ от стыда не на

основании разума, но или от незнания стыда, как у детей, дикарей и

т.д., или от того, что человек, к которому относились очень

пренебрежительно, решается на все без разбора.

Т

аким образом, зная эти аффекты, мы знаем также заключенные в них

суету и несовершенство. Ибо честь и стыд, как сказано при их

определении, не только бесполезны, но вредны и гибельны, поскольку они основаны на самолюбии и заблуждении, что человек