Избранные произведения. Том II

— И ты уже три месяца в положении?

— Нет, всего шесть недель.

— Ну, еще ничего не потеряно. К кому ты обращалась?

— К Лартуа.

— Лучше не придумаешь! Теперь об этом узнает весь Париж!

— Тетя! Я уверена в профессиональной порядочности Лартуа.

Госпожа де Ла Моннери только пожала плечами.

— Конечно, он не станет болтать на всех перекрестках: «Знаете, Изабелла д’Юин…» Но при первом же удобном случае, плотно пообедав, он подойдет к тебе в гостиной, потреплет по щечке и скажет: «Стало быть, мы уже больше не думаем о постигшей нас неприятности? Все обошлось?» И каждому сразу станет ясно, о чем идет речь.

— Какое это имеет значение, — устало возразила Изабелла, — если ребенок все же появится на свет?

— Что ты сказала?

— Я говорю, — повторила Изабелла, — какое это имеет значение, если ребенок все равно будет.

Госпожа де Ла Моннери подняла свое крупное лицо, увенчанное ореолом седых, чуть подсиненных волос.

— Значит, ты решила оставить его?

— Ну да, — ответила Изабелла, произнеся эти слова как нечто само собой разумеющееся.

— А я сразу и не поняла, — заметила госпожа де Ла Моннери. — Я думала, что тебе в ближайшие дни придется вновь обратиться к Лартуа. И, как видишь, готова была прервать курс лечения и поехать с тобой в Париж, чтобы… Ну, словом, чтобы все прошло как можно тише. Не стану скрывать, я, конечно, осуждаю тебя, но ты оказалась в таком тупике…

Изабелла была потрясена тем спокойствием, с каким эта почтенная дама рассуждала о возможном аборте: тетка ее говорила так же бездушно, как и врач накануне. Видно, люди старшего поколения заботились только о том, чтобы соблюдать приличия и не называть вещи своими именами.

— Как, тетя, и это говорите вы? Ведь вы такая набожная, вы никогда не пропускаете воскресной службы!..

— Ну, милая, уж не собираешься ли ты учить меня, как следует вести себя христианке? Я ни разу в жизни не изменила мужу, хотя терпеть его не могла и хотя он изменял мне на каждом шагу. Если у меня только одна дочь… — Старая дама остановилась и снова с раздражением крикнула: — Войдите!

— Да там же никого нет!

— Нет, кто-то стучался в дверь, пойди посмотри!

Изабелла отворила дверь: коридор был пуст.

— Опять мне почудилось, — проговорила госпожа де Ла Моннери. — На чем я остановилась? Так вот, если моя дочь появилась на свет только через десять лет после того, как я вышла замуж, то это не моя вина, я бы охотно родила ее раньше. Поэтому прошу тебя не сравнивать меня с собой.

Она подошла к окну, отдернула кисейные занавеси и некоторое время смотрела на деревья в парке.

— За первым грехом, — продолжала она, повернувшись к Изабелле, — обычно следует множество других. Ты, Изабелла, сошлась с мужчиной вне брака, это первый грех. Любовник твой женат, стало быть, ваша связь — прелюбодеяние. Это второй грех! Не будем говорить о том, что ты обманывала меня, обманывала общество. Значит, ты грешила непрестанно. Скажем прямо, разве всякий раз, ложась в постель со своим дружком, ты делала это для того, чтобы иметь ребенка? Конечно нет! В чем же тогда разница — отказаться от ребенка в самом начале, когда он мог быть зачат, или же через полтора месяца? Одним грехом больше и только, да и этот грех — неизбежное следствие всех предыдущих.

— Ваши рассуждения просто чудовищны! Ведь вы отлично понимаете, что это не одно и то же! — вскричала Изабелла. — Что бы ни случилось, я сохраню ребенка!

— Значит, ты добиваешься скандала! — воскликнула госпожа де Ла Моннери. — Хочешь, чтобы вся семья была опозорена, хочешь, чтобы на тебя стали указывать пальцем? Всевышний не любит сраму. Войдите! Если ты не умеешь с честью носить свое имя, то по крайней мере не пачкай его хотя бы ради своих близких.

Закрыв лицо руками, Изабелла разрыдалась.

— Но что же мне делать? — бормотала она сквозь слезы.

Изабелла знала жестокое упорство госпожи де Ла Моннери и предвидела, что после нескольких мучительных дней ей все же придется покориться и вторично посетить Лартуа.

— Чего вы хотите? Не могут же все бесприданницы оставаться бесплодными! — внезапно рассердившись, воскликнула она и подняла голову. — Вы не понимаете, как я страдаю, вам нет до этого никакого дела! Я заранее была уверена… я предвидела, что все произойдет именно так. Я порчу вам отдых, только это вас и волнует! Знайте же, что этой ночью я целый час просидела перед газовой колонкой в ванной комнате… Такой выход был бы самым разумным!

— Что еще за колонка?.. Зачем? — напрягая слух, сердито спросила старуха.

— Чтобы покончить с собой! — вне себя крикнула Изабелла.