Избранные произведения. Том III

— Подковали, ваша светлость. Приезжий коновал сказал, что конь болен не шибко, нужно к копытам пижму прикладывать — и через неделю поправится.

— Откуда коновал, с Денкера?

— С Денкера, ваша светлость, тот самый — проверенный. Куда ужин подавать, в опочивальню?

— Нет, пусть в зал несут. Я еще посижу немного, подумаю.

Дизрай сделал знак ожидавшему поодаль слуге, и тот помчался на кухню.

— Сапожки мягкие нести?

— Пусть несут, а то я ног под собой не чувствую.

Прелат прошел в просторный каминный зал, снял пояс с оружием и отдал Дизраю. Потом чуть сдвинул кресло и сел напротив красных углей в камине.

— Огонька, ваша светлость? — спросил Дизрай, зная, что прелат любит смотреть на огонь и слушать треск поленьев.

— Да, добавь.

Распорядитель стал быстро укладывать в камин заготовленные поленья.

В это время подошёл слуга, принесший легкие сапоги из оленьей кожи. Прелат кивнул, и слуга аккуратно стащил с него тяжелые ботфорты и сменил их на домашнюю обувь.

Ощутив облегчение, Гудроф не смог сдержать блаженную улыбку.

Появились трое кухонных слуг, доставив три подноса с разогретыми блюдами. В отличие от других господ, прелат Гудроф довольствовался тем, что оставалось от семейного обеда, и позволял разогревать мясо и бульоны, не требуя готовить свежие.

— Ваша супруга леди Бровн уже спит, — сообщил Дизрай, помогая слугам расставлять на принесенном столе тарелки.

— Никаких просьб не передавала?

— Не передавала, ваша светлость. Генри и Эрнст здоровы, сегодня занимались языками и арифметикой.

— А моя непоседа, как она?

— Интресса Амалия? А вот и она, сами пожаловали… — произнёс Дизрай, кланяясь и отступая в тень.

Прелат улыбнулся, вставать на пути у Амалии не решался никто, даже он с трудом сдерживал ее крутой нрав. Сейчас ей семнадцать, и скоро следовало ожидать брачных посредников, но прелат плохо представлял, как сможет убедить дочь составить выгодную партию с каким-нибудь достойным дворянином. Девушка была слишком своенравной.

Опасаясь ее резкости, слуги подались к стенам, а интресса схватила тяжёлый стул и поставила рядом с креслом прелата.

— Ты почему не спишь? — спросил он, видя, что дочь пришла в длинном халате, накинутом поверх ночного платья.

— Мне не спится, — ответила Амалия, садясь на стул. Затем приподняла крышку одного из блюд и взяла ножку бекаса.

— Ты не ужинала?

— Ужинала, но без удовольствия. А сейчас проголодалась.

Прелат придвинул к себе деревянную плошку, какие делали только деревенские мастера. Такие плошки хорошо держали тепло, и в них подавали лапшу из утки или суп из гуся с печенкой.

Его светлость не мог уснуть, не съев на ночь горячего.

— Куда ты ездил? — спросила Амалия, забравшись на стул с ногами.

— Встречался с Илкнером…

— С Илкнером? — удивилась Амалия, перестав жевать. — О чем нам разговаривать с Илкнерами?

— Мы соседи, — произнёс Гудроф, пожав плечами. Он попробовал лапшу и прикрыл глаза от удовольствия. Его новый повар был безупречен, впрочем, было отчего стараться, ему платили как гвардейскому сержанту.

— Мы враги! — заносчиво произнесла Амалия и швырнула недоеденную ножку в камин.

— Прежде всего мы соседи, а теперь, когда нас замирил император, враждовать негоже…

Гудроф съел несколько ложек лапши, затем подсыпал в нее резаного базилика и красного перца.

— Кстати, у Мората Илкнера есть старший сын Сборстьен. Симпатичный юноша, хорошо держится в седле, смелый…

— Зачем ты мне это говоришь?

— Я думал, тебе будет интересно, вы ведь почти ровесники. Возможно, на одном из праздничных вечеров вы даже познакомитесь…

— Вот еще, якшаться с каким-то Илкнером!

— Уверен, ты бы ему очень понравилась, — сказал прелат и весь погрузился во вкусовые ощущения от лапши. Сегодня она показалась ему особенно удачной.

— Жаль, что ты не успел сжечь дотла их замок!

— М-м-м, и теперь уже вряд ли сожгу, причины воевать больше нет. — Гудроф с удовольствием облизал деревянную ложку и положил на стол.

— Как это нет, а провинция Силейна? Они от нее ни за что не откажутся!

— Я отдал им Силейну…

— Что-о-о?! — не поверила Амалия, вскакивая со стула.

— Мы поменялись, я отдал им Силейну, а они мне — Калибазию. Завтра начнем готовить корабли, чтобы с первым снегом осмотреть свои новые владения. Ты что порекомендуешь, бекаса или гусиный паштет?

Новости были настолько неожиданными, что Амалия никак не могла определиться: негодовать ей или радоваться. В конце концов она снова села и задумалась, позволив отцу спокойно есть.

— Ты одобряешь мои действия? — спросил он, облизывая соус с пальцев.

— Нет, конечно, я бы предпочла войну. Но ты поступил правильно, теперь у нас будет мир, а если ты надеешься выдать меня за Илкнера, то и настоящие союзники.

— Рад, что ты это понимаешь.

Шагнувший из тени слуга подал чашу с терновой водой для омывания рук.

Прелат обмыл пальцы, промокнул их полотенцем и откинулся на спинку кресла, позволяя убрать пустые блюда с костями.

— Он и вправду симпатичный? — после недолгого молчания спросила Амалия.

— Да, он хорош собой. Думаю, тебе понравится.

— А где же ты мог его видеть?