Избранные произведения в 2-х томах. Том 2

В понедельник она, как всегда, сидела за своим столиком, монтируя очередную буровую алмазную коронку. На столе — ничего лишнего, чистота. Микроскоп, в который можно увидеть каждую грань кристалла. В пластмассовых мисочках ворохом насыпанные алмазы, похожие на серое, запылённое пшено. Несколько блестящих пинцетов и шпателей, которыми пользуются зубные врачи, замешивая цемент для пломбы. Прямо перед Майолой графитный кружок с круглой бороздкой, похожей на глубокую траншейку. Вот и все приспособления для монтажа алмазных буровых коронок, которые в сотни раз ускоряют буровые работы скромных нефтяников и прославленных в песнях и кинокартинах геологов.

Непонятен, таинствен алмаз. Если его отшлифовать — это самый красивый драгоценный камень. Каждый из крупных бриллиантов мира имеет своё имя и историю. Из-за них гибли люди и разгорались войны, ими расплачивались за жизнь гениев, они украшали короны королей и эфесы рыцарских шпаг. О них мечтали, сходя с ума, целые поколения политиков и авантюристов.

Самый твёрдый камень, способный обработать закалённую сталь, гранит, базальт, оказался разновидностью углерода, одного из распространеннейших в природе элементов. Строение кристалла определяет его состояние: то он обыкновенный уголь, которым растапливают самовары, то звонкий, остро сверкающий антрацит, то мягкий графит в школьном карандаше, то, наконец, благородный алмаз. Много столетий охотились за ним геологи, но в природе крупные алмазы встречаются так же редко, как гении среди людей.

А вот невзрачные алмазные осколки, не пригодные для украшений, или просто алмазная пыль, стали находкой для инженеров. Только алмазным инструментом можно с наивысшей точностью обработать твёрдую сталь, отшлифовать поверхность зеркала, да так, что в него и посмотреться-то будет страшно: неровной и бугристой покажется самая идеальная человеческая кожа.

Именно инженеры и заставили учёных думать, как превратить графит в алмаз.

Учёные работали много десятилетий, но тернистый путь исследований был усеян разочарованиями. Потом на помощь пришёл счастливый случай, к которому, естественно, привели бессонные ночи, поразительная точность расчётов и дерзость риска.

А дальше всё стало по-будничному простым. Берут кусок графита, кладут в камеру, заливают определённым раствором, потом — давление в сто тысяч атмосфер, температура две тысячи градусов, и всё: графит не выдерживает, структура его меняется, и в результате получается кристалл алмаза. Так алмазы, утрачивая таинственность, превращаются в обычное сырьё для производства. И уже сидит Майола Саможук за своим столиком, а перед нею в мисочке алмазы, отсортированные, одинаковые, чуть меньше миллиметра, самые подходящие для буровой коронки.

Люди ко всему быстро привыкают, даже к исключительному. Нечто подобное произошло и с искусственным алмазом. Поначалу все ахали да охали, радуясь его рождению, а потом стали лихорадочно думать, как бы посноровистее да побыстрее запрячь его в работу.

Но загадочность алмаза всё же не исчезла. Каждый маленький его кристалл по-прежнему имел свой строптивый характер, и постигнуть эти капризы было дано далеко не всякому. Поставь кристаллик правильно, и он разрежет твёрдый гранит, как нож масло. Поверни его чуть-чуть — и он не царапнет даже булыжник. Если посмотреть в микроскоп, то поразишься, как щедра творческая фантазия природа. Может, потому и нет примет, по которым легко было бы определить наиболее сильную грань алмаза. Её можно только почувствовать, уловить интуитивно, как делает это художник, кладя на полотно свой последний, завершающий картину штрих.

Кажется, в работе Майолы Саможук нет ничего сложного. Берёт пинцетом алмаз, внимательно рассматривает его, немного подумает, повернёт, ещё посмотрит и потом осторожно опускает алмаз в неглубокую траншейку графитного кружала. Так же вдумчиво и осторожно один за другим обрабатываются остальные кристаллы, и каждый требует, чтобы поняли, разгадали его сокровенную сущность, выявили его силу и спрятали слабость. Потом графитное кружало поместят в печь, где пылает не обычное, а водородное пламя. Медный порошок, которым заполняется графитная траншейка, расплавится, потом застынет и намертво закрепит алмазы на своих местах. Коронка готова. Она опустится в земные недра и долго будет прогрызать твёрдые породы, добираясь до древнейших, таинственных пластов нашей старой многострадальной планеты.

В тот день Майоле попалось несколько алмазов, будто созданных самой природой для украшения, — маленькие восьмигранники, октаэдры. Их выгоднее поместить рядом с кристаллами неправильной формы, и вместе они будут работать, как дружная бригада, где каждый рабочий отлично понимает другого. Если бы кристаллики увеличить в тысячу раз, какой бы великолепной бриллиантовой диадемой стала бы эта алмазная коронка! Что ж, придёт время, и люди научатся делать не только мелкие, технического значения алмазы, но и крупные бриллианты…