Избранные произведения. В 3 т. Т. 3: Псалом; Детоубийца

Долгорукий. Тем более нас, русских, не щадит, даже и ближних царедворцев. Меншикову разбил до крови нос за то, что пошел танцевать, не отстегнув шпаги. Дочери вицеканцлера Шефирова, которая отказалась пить водку, крикнул: «Злая жидовка, я научу тебя слушаться». И надавал пощечин. Старому князю Голицыну, который отказался есть огуречный салат, потому что тот полит уксусом, велел уксус насильно влить в рот. Становится день ото дня невыносимей, и счастлив тот, кто не должен постоянно находиться подле него.

Плеер. Даже и в Турции такого нет. Каково его происхождение? Я слышал разное.

Долгорукий. По матери своей — Нарышкиной — считают его чешского происхождения из рода Нарисци. Однако татарин Нарыш из свиты Ивана Грозного более верен. И с отцом не все ясно. Года с три тому назад был я царю собутыльником в доме Тихона Стрешнева. Выпив чрезмерно, Петр указал на Мусина-Пушкина да говорит: «Этот вот знает, по крайней мере, что он сын моего отца, но от кого же я сам? Уж не от тебя ли, Тихон Стрешнев? Ну, говори, не бойся». Да как ухватит Стрешнева за горло: «Говори, не то задушу». Стрешнев захрипел да взмолился: «Батюшка, смилуйся. Я не знаю, что тебе сказать». (Долгорукий и Плеер смеются.)

В кабаке становится все более шумно. Слышны крики и хохот. Иные уже валяются.

Посадский(кричит первому мужику)

. Ты как крестишься?! Как пальцы слагаешь?

Первый мужик. Как хошь крестись. Я крещусь хоть так, хоть сяк. В том силы нет, хоть кулаком крестись.

Посадский. А вот я тебя кулаком! (Дерутся. Вокруг подзадоривают дерущихся. Валятся лавки, падает посуда со столов. Сидевший до того молча в дальнем конце кабака человек, который в одиночестве пил водку за отдельным столиком, вскакивает.)

Габриель(дрожа от гнева). Вы ничего не знаете, и у вас все варвары! Собаки! Собаки! Гундсфоты!

Посадский. Это Еремка-немец. Портняжка, пьяница. Ты, Еремка, народу не груби. Народ тебя побьет.

Габриель. Врешь, врешь, собака. Я не есть Еремей, я есть Габриель.

Второй мужик. Православные христиане, вот кого бить надобно, а вы меж собой.

Народ подступает к Габриелю. Тот отбивается.

Габриель(кричит). Я вам сделаю, как мой Бог жив, так я вам отомщу. Мужики, свиньи, собаки! Добро, собаки, я вам заплачу!

Габриеля бьют. Подходит Долгорукий.

Долгорукий. Оставьте его.

Первый мужик

. Так ведь он, барин, немчин этот, иноземец, нас, русских, всех обозвал смердовичами. Его в острог надобно.

Долгорукий. Я его сам спрошу. Вот, возьми на водку.

Долгорукий дает деньги первому мужику. Народ расходится по своим местам. Габриель садится за стол Долгорукого и Плеера.

Посадский. Я в комедиальной хоромине, в анбаре комедиальном представление видел про дурацких персон. Про Петрушку, про жену Петрушки Маланью Пелагеевну, про цыгана, про доктора, про квартального, про немца и про собаку. (Смеется.)

Посадница. Да еще про арапку и татарина. (Смеется.) Изобрази, Терентии, повесели народ.

Третий мужик

. Изобрази. Уважь народ.

Посадский(меняя голос то под немца, то под Петрушку). Немец! Дойч, черт бы тебя побрал! Как ты сюда попал? Вас? Я, я, я, я… Ты да я, да нас с тобой двое. (Народ смеется.) Да ты говори не по-вороньи, а по-ярославски… Вас? Квас… Пошел вон от нас, мы не хотим знать вас. (Народ смеется). Немец ударяет Петрушку палкой. Петрушка немца убивает. (Народ смеется.)

Плеер(Габриелю). Вы немец?

Габриель(утирая слезы и кровь с лица). Родом я швед. Я из здешних мест, из шведского города Ниешанц. Когда пришли сюда казаки, татары, калмыки, башкиры, кучи пепла остались от красивого города. Жители, которых не зарезали, бежали в Выборг. Моя жена и дети тоже бежали. Кто сам не бежал, тех прогнали. Меня взяли в плен и послали строить Петербург на месте Ниешанца. Не русские мужики, а мы, шведские пленные, строили Петербург. Русские мужики землю копали, а мы прокладывали улицы, мостили их камнем, строили набережные, сажали деревья.

Плеер. Оттого Петербург не похож на иные русские города. Петербург напоминает Стокгольм.