Избранные произведения в одном томе

Гарри медленно поднялся, более или менее надеясь, что Харли уйдет и ему не придется встревать в это дело. Но Вудбери пока не отставала. Гарри протолкнулся вперед, влез на сцену и встал между президентом и выходом. Харли как раз пытался закончить разговор с журналисткой.

— Честно, это все, что я могу сказать, Касс, — развел он руками. — Нью-Джерси не просил федеральной помощи. Но если надо будет, мы там будем.

Он отвернулся, улыбнулся в телекамеру, помахал кому-то в зале и дал своим людям знак его вывести.

Гарри был возле самого его плеча, и один из агентов уже на него поглядывал.

Какая-то корреспондентка попыталась что-то спросить насчет Ближнего Востока, и другой агент оттер ее прочь, а Харли направился к двери. В этот момент Гарри попался ему на глаза.

— Мистер президент! — сказал он, зная, что совершает ужасную ошибку.

Харли понадобился лишь миг, чтобы вспомнить, кто перед ним.

— Гарри? — сказал он. — Я не знал, что вы здесь сегодня.

— И доктор Гамбини тоже здесь, сэр. Мы бы хотели сказать вам словечко, если это возможно. Дело действительно важное.

Добродушное веселье, не оставлявшее президента в течение всей церемонии, никуда не делось. Но стали видны морщины вокруг рта, и темные глаза за очками глянули устало.

— Десять минут, — сказал президент. — У меня дома.

На полках вдоль стен стояли Достоевский, Толстой, Диккенс и Мелвил, все в кожаных переплетах, и одна книга лежала открытой на кофейном столике — «Анна Каренина».

— Потрепанные, — сказал Гарри, оглядев тома. — Ты мог бы подумать, чтобы не кто-нибудь, а именно Харли читал русские романы?

— Если это так, я думаю, у него хватает ума об этом не распространяться.

Гамбини сидел, засунув руки в карманы, закрыв глаза.

Комнату заливало солнце. Внизу была видна группа из Национального научного фонда, расходившаяся по газонам Белого дома, чиновники, родители, учителя, дети — все фотографировали, показывали друг другу медали и вообще радовались жизни.

Из коридора послышались голоса, потом распахнулась дверь, и вошел Харли.

— Здравствуйте, Эд! — Он протянул руку. — Рад вас видеть. — Президент повернулся к Гарри. — Хотел сказать вам спасибо, что предложили Бейнса. Он был сегодня великолепен.

У президента есть некоторый вкус к преувеличениям, подумал Гарри.

Харли взял себе стул и спросил, как понравилась церемония. Гамбини выразил должное восхищение, хотя Гарри был слишком занят своими мыслями, чтобы сильно прислушиваться.

— Я рад, что вы пришли, — сказал президент. — Дело в том, что я собирался с вами связаться. Эд, Геркулес открывает интересные возможности, и меня очень интригует, что вы и ваши люди там делаете. Но вы же знаете, как я получаю информацию? Вы говорите с Розенблюмом, он еще с кем-то, пока не дойдет до самого верха в НАСА, а потом сюда, к Шнайдеру. — Имелся в виду Фред Шнайдер, честолюбивый советник президента по научным вопросам. — Когда наконец информация попадает ко мне, только остается гадать, какие вкрались искажения, что выпало, а что переврано. — Он написал телефон на бумажке из стопки, оторвал ее и протянул Гамбини. — По этому телефону вы можете связаться со мной в любую минуту. Если я не смогу подойти, я потом перезвоню. В любом случае звоните каждое утро, скажем, в четверть девятого. Я хочу быть в курсе того, что у вас делается. Вы меня понимаете?

— Да, мистер президент.

— Особенно я хочу знать о любом прогрессе в прочтении посланий. Я хочу знать, что за материал мы получаем. И меня интересует ваше мнение по поводу всех возможных последствий.

Почему-то от переданного телефона Гарри занервничал. В комнате было чуть слишком тепло.

— Вы продолжаете двигаться вперед? — спросил президент. — Отлично. Если так, может быть, вы мне расскажете, с чем вы пришли?

— Мистер президент, — нерешительно начал Гамбини, — мы работаем не так эффективно, как могли бы.

— Вот как? А почему?

— Во-первых, у нас слишком ограниченный персонал. Мы не смогли привлечь всех людей, которые нам нужны.

— Проблемы с оформлением? — понял Харли. — Я посмотрю, нельзя ли его чуть упростить. А пока, Эд, вы должны понимать, как тщательно нам надо охранять эту операцию. Я даже сегодня утром приказал присвоить код секретности посланию с Геркулеса. И к вечеру вам помогут с вопросами безопасности.

На лице Гамбини отразилось страдание.

— В этом и есть проблема, мистер президент! Мы мало что можем сделать, не имея возможности контакта с самыми разными специалистами. Оформление допуска занимает время, и мы не всегда можем знать заранее, кто нам будет нужен. Если надо ждать шесть месяцев, пока человек к нам придет, то и суетиться не стоит.

У Харли чуть заметно сжались губы.

— Я посмотрю, что можно сделать. Еще что-нибудь?

— Мистер президент! — произнес Гарри, нарушив обещание самому себе не высовываться. — Среди сотрудников проекта, в научных и университетских кругах есть сильное чувство, что мы не имеем права скрывать открытие Такого масштаба от общественности.

— А у вас какое чувство, Гарри?

Гарри посмотрел прямо в проницательные глаза президента.

— Я думаю, что они правы.