Избранные произведения в одном томе

— Хотелось бы, — сказал Джесперсон. — Но я думаю, у нас тоже полно уязвимых мест. — Несмотря на свои полета, кардинал выглядел так же молодо и свежо, как в годы семинарии. — Вы видели картинки из передачи? Одна из них очень отличается от других.

Барнегат кивнул.

— Ты про ту, где что-то вроде картины Дали. Обычное безмятежное спокойствие кардинала стало поверхностным. Он явно был взволнован.

— Да. Есть предположение, что это — автопортрет, В любом случае я рад видеть, что вас это не шокировало. Надеюсь, что люди, которые придут в воскресенье в собор, разделят ваше спокойствие.

— А почему нет? — спросил Дюпре.

— Человек создан по образу и подобию Бога. Хотя есть причины усомниться в этой простой истине, если посмотреть на современную уличную публику. Но таково учение, неколебимое и вечное. И что же нам сказать об этих существах, которые, как напомнил нам Джек, сами должны обладать бессмертной душой?

Последние слова кардинал произнес с расстановкой, подчеркивая их значимость.

Дюпре неловко поерзал. Точно такое же выражение лица было у него, когда кардинал на последнем заседании предложил совету священников принять еще большую терпимость.

— Надеюсь, — сказал он, — что мы не собираемся все это принимать всерьез. Я определенно не готов поверить, что эта штучка из палочек есть портрет создания, обладающего душой.

— Вероятно, нет, — , согласился Джесперсон. — Но я не думаю, что это важно, потому что, если можно верить экспертам, когда мы встретим инопланетян, они будут совсем не похожи на нас.

— Но ведь, — возразил Барнегат, — сходство, о котором говорится в учении, духовно, а не телесно. Бог не обладает подобием какому-либо физическому созданию.

— Разумеется. Но даже при этом многие могут найтись среди мирян, чья вера подвергнется суровому испытанию при мысли о спасении, общем, скажем, с переростками-насекомыми. — Кардинал осмотрел своих приближенных, коротко остановив взгляд на каждом. — Что мы скажем, если их передача покажет нам, что они, по нашим меркам, по меркам Нового Завета, — полностью безбожны и аморальны?

— В этом я не вижу проблемы, — ответил Барнегат. — Род человеческий отпал от благодати. И нет причины, чтобы другая его версия, если можно ее так назвать, не поступила аналогично. Просто еще одно падшее создание.

— То есть, — улыбнулся Дюпре, — у Бога полоса неудач. Кардинал вздохнул.

— Какова же должна быть наша позиция при встрече с существами, обладающими состраданием и очевидной мудростью, которые после миллиона лет изучения проблемы решили, что Бога нет? С созданиями, которые отказались верить в Него намного раньше, чем Иисус сошел на Землю? Даже до Авраама?

Дюпре задумчиво произнес:

— Джордж, я думаю, здесь говорит недостаток нашей собственной веры. Не может быть нам дано такого откровения, которое поставит под вопрос то, что мы знаем воистину. В конце концов, нас ведь никогда не волновало, что думают в Индии.

— Это звучит весьма и весьма резонно, — согласился Барнегат. — Если эти создания так не похожи на нас, как предполагает эта фигурка из палочек, то вряд ли кому-нибудь будет интересна их теология. Если они признают авторитет универсального божества — отлично. Проблемы нет. Если же не признают, то Фил наверняка прав. Их можно просто не брать в расчет.

— Давайте я изображу адвоката дьявола, — предложил Кокс, — и задам несколько вопросов, которые могут прийти людям в голову после размышлений на эту тему. Каждый ли разумный вид во Вселенной подвергается испытанию, как подвергался ему Адам?

— Не надо говорить всерьез об Адаме, — перебил Дюпре.

— Тогда род человеческий. В этом мы готовы согласиться? Все мы были испытаны и испытания не выдержали. В этом же и смысл воплощения Бога в Христе?

Кардинал кивнул, давая знак продолжать.

— Некоторые не выдержали испытания, — заключил Кокс, — но, предположительно, некоторые должны были выдержать.

— Может быть, они не подвергались ему? — предположил Барнегат.

Дюпре прикрыл глаза, обдумывая гипотезу.

— Это выглядит нечестно, — сказал он.

— Не по-американски, — уточнил Кокс.

— Хорошо, — подытожил Дюпре. — Кто-то выдержал испытание, кто-то не выдержал. Говори дальше.

— Ценой провала была смерть.

— Понимаю, к чему ты ведешь, — сказал кардинал. — У тех, кто выдержал испытание, сегодня должны быть бессмертные тела.

Дюпре закашлялся.

— Нам нужна логическая цепочка, не приводящая к бессмертному виду. Вряд ли кто-нибудь будет воспринимать такие утверждения всерьез. Ничто в природе бессмертным быть не может.

— Смерть, — продолжал настаивать Кокс, — есть расплата за грех. Либо среди звезд есть бессмертные, либо испытания не выдержал никто. И я предполагаю, если верно последнее, что испытание — фальшивое.

Наступило короткое молчание.

— Если, — заговорил Барнегат, — мы отринем подлинность испытания…

— То мы отринем и подлинность Искупителя, — договорил кардинал. — Джентльмены, вот такие вопросы меня й волнуют. А ведь они наверняка возникнут, когда будет разыгрываться это дело.

Дюпре был явно обеспокоен.